Do you see, Carla?! Do you see what you get when you mess with a warrior?!!(c)
Автор: Facehugger
Название: Майя. Сехмет. Андромеда
Размер: миди
Фэндом: Ориджинал
Жанр: Femslash, Антиутопия, Ангст
Рейтинг: PG-13
Размер: 8 750
Статус: закончено
Размещение: только по договорённости с автором.
Саммари: Чего может желать девочка, у которой есть абсолютно все?
Рассказ о том, что и совершенный мир не приносит счастья.
читать дальше
Когда-нибудь это должно было произойти. Рано или поздно это бы случилось.
Нет ошибки в течении реки Времени.
Все произошло, как и должно было.
И сейчас маленькой Майе выбирали Хранителя.
- Посмотри, Майя...Как тебе такой? А вот он? Майя...
Ей не понравились ни Мавр, ни Сакс. Её заставляли ходить вдоль клеток вновь и вновь. Выбирать охранника. Ей не пришлись по нраву ни скандинавы, ни греки, ни тем более, хмурые арабы. Она тянула матерей к дальним клеткам, туда, где шевелились маленькие тени.
- Там...туда нельзя, Госпожа, - испуганно лепетал торговец, с опаской поглядывая на ее старшую мать, главу Земного Совета.
- Майя, мы не будем выбирать там, куда ты меня тянешь. Милая, это ублюдки, неправильные смеси. Майя, - пока еще терпеливо пояснила старшая мать, начиная, однако, терять терпение. Хлоя, младший родитель, ласково улыбнулась дочери, и нежно сжав ладонь супруги, пошла вместе с дочерью вперед.
В дальнем углу, клетку занимали двое: светлокожий, сероглазый мальчик и смуглый подросток. Они товар, сторожевые псы, напомнила себе Хлоя, не дети. И закатила глаза в остром недовольстве к себе.
Майя ткнула пальцем в мальчика-европейца.
- Вот он! Давайте его возьмем!
Она подошла к клетке и протянула сквозь прутья половину плитки шоколада, полу растаявшую и утратившую форму прямоугольника. Мальчик улыбнулся: двух передних зубов, как и у Майи, не хватало. Потянулся к шоколаду, но испуганно вздрогнул, услышав окрик торговца. Отполз к дальней стене, на глаза мгновенно набежали слезы.
- Ну что вы, маленькая госпожа, - льстиво обратился к девочке торговец, - он вам не нужен, он...
- Какая порода? - Рада раздраженно шикнула на дочь, начавшую всхлипывать.
- Ублюдок, госпожа. Смесь скандинавская со славянской, ошибка. Его и того марроканца собирались утилизовать, да вот все времени не хватало. На будущей неделе все будет сделано. Исправимся, госпожа!
- Майя, замолчи! Пойдем отсюда и выбери, наконец, себе пса!
- Вот его, - расплакалась окончательно Майя, тыча пальцем в мальчика. - Заберем его, пожалуйста, мам!
- Он дворняга, Майя!
- Рада, а может...
- Хлоя, не смей продолжать. У моей дочери ублюдка-пса не будет!
- Мамочка, ну пожалуйста!
- Вот, он уже почти растаял, но ничего. Ешь, - Майя вытирала слезы, уворачивалась от матери, заставлявшую ее сморкаться в платок, и не отпускала поводка, прикрепленного к ошейнику на шее мальчика. Он жевал шоколад, несмело улыбался беззубой улыбкой, и как можно ближе держался к хозяйке.
---
Когда Майе исполнилось десять, ее познакомили с будущей супругой. Но тогда ее просто подвели к незнакомой девочке-мулатке и сказали:
- Майя, это Мирра. Мы очень надеемся, что вы подружитесь и будете друг другу заботой и поддержкой.
- Наверно, - смущенно ответила Майя, разглядывая зеленоглазую незнакомку. Та лишь кивнула, потупилась и поковырялась носком туфельки о кафельный пол.
Майя поиграла с ней в куклы, спустя полчаса решила, что этого достаточно и оставив Мирру причесывать их кукол, улизнула к тренировочным комнатам.
Там, у турников, сидел Ингвар. Она шикнула, не отходя от двери, и он поднял голову. Торопливо поднялся и подбежал к ней.
- Госпожа Майя, - он почтительно склонил голову, не переставая улыбаться. Он знал: нельзя лишний раз смотреть в глаза, но ничего не мог с собой поделать. Добрая улыбка Майи теплом отзывалась у него в груди. Маленькая Норран сунула ему в руку яблоко, и наказав хорошо себя вести, убежала. Он захрустел яблоком, быстро проглатывая куски, знал - если Тренер заметит - взбучки не избежать.
---
- Почему мы нигде не гуляем, Майя? - Мирра недовольно нахмурилась. Она попыталась заплести в косы длинные, прямые волосы подруги, но та зашипела и отдернула голову.
- Да не лезь ты! Я тут пытаюсь разглядеть цифры, - Майя прищурилась еще сильнее, но буквы на старых, пожелтевших страницах древней книги, отчетливее не становились.
- Бука! - надула губы Моралез и мстительно ударила мягкой подушкой по затылку подруги. Та вскочила, и, перехватив подушку, со всей силой впечатала ее в лицо Мирры. Схватила за кудрявые волосы и ткнула носом в спинку дивана. Моралез попыталась брыкаться, но удерживаемая сильными руками, начала тихонько подвывать. Наконец Майя отпустила девочку.
- Идиотка безмозглая, не лезь ко мне, я же просила!
- Сама ты идиотка! Бездушная тварь! - Мирра даже не пыталась сдержать слез, скатилась с дивана и принялась натягивать куртку. - Ярополк!
В комнату тут же вошел охранник. Он весь подобрался, увидев слезы на лице хозяйки, но оценив обстановку, слегка расслабился.
- Пусть мне готовят флайер!
- Да, госпожа.
Майя равнодушно наблюдала, как Мирра собирает рассыпавшиеся заколки, пихает в сумку и вылетает за дверь.
- Ну и катись, - она отвернулась к столу и продолжила работу.
- Почему Мирра на тебя обижена? - старшая мать недовольно поджала губы и Майе хотелось просветить мать в том, что если она будет так делать и дальше, то губы застынут в этом положении и она навсегда останется с этим змеиным ртом. Злой, опасной гадюкой, которых она видела в энциклопедии вымерших животных.
- Да пошла она, - скрипнула зубами Майя, и ответила громче - Повздорили немного, ничего необычного.
- Вы слишком часто ругаетесь. - Мягко напомнила младшая мать. - Она ведь твоя будущая жена, вы должны быть терпимее друг к другу.
- Мы поженимся только в двадцать один, - закатила глаза дочь.
- Скоро помолвка, и мы...
- Скоро?!
- Мы решили не откладывать до шестнадцати.
- Я не хочу! - возмутилась Майя. - Почему так скоро?! Да нам только по четырнадцать стукнуло! Мама! Мы только начали выходить в Город без сопровождения, дай мне хотя бы немного передышки!
- Прекрати истерику, - зашипела мать, - ты ведешь себя как ребенок, ты знаешь, что я ненавижу твои капризы. Будь хоть немного терпимее к девочке, к нам, в конце концов. Я устала слушать твое глупое недовольство. Ты пойдешь и извинишься перед Миррой, иначе никаких прогулок до конца месяца и я запрещу пускать к тебе ублюдочного пса. Ты поняла меня?
Майя сглотнула, помедлив, кивнула и, поклонилась обеим матерям, вышла из материнского кабинета. Злые слезы жгли глаза, спешили вниз по щекам, позли ко рту, сжатому в тонкую полосу, совсем как у матери. Майя смахнула капли с лица, глубоко вздохнула и включила видеофон. Свобода и Ингвар ей дороже ненужной сейчас гордости. Она извинится, ничего не отвалится...но запомнит этот момент. И отплатит.
- Привет, Мирра...прости пожалуйста. Я...погоди, не отключай! Ну, извини, ладно? Ты ведь меня знаешь, я же психованная, - Майя скорчила мину, и Мирра с экрана горько рассмеялась, - Прости, детка. Ладно? Давай завтра прогуляемся по пляжу. Хорошо? Я за тобой заеду...
---
Охранник Мирры был чистокровным русом. Хранителей-славян особенно любили, они были выносливыми, необыкновенно сильными, и никогда не предавали, но их верность нужно было заслужить. Ярополк был красивым, насколько могла судить Майя, с точки зрения эстетики и знания генетических достоинств славян. Он шел позади Мирры, всегда по правую руку, живые серые глаза всегда наблюдали, следили за обстановкой. Их этому учат, вбивают вместе с кровью из ран после ударов.
Натаскивают и выращивают сторожевых псов. Мужчин современное сообщество принимать как равных, не желало. Таких же, как Ингвар просто утилизовали. Ошибок не любили никогда.
Ингвар был другим. Смешанная кровь сделала его, безусловно, красивым. Высокие норвежские скулы, мягкий рисунок полных губ, пшеничные волосы и серые глаза, присущие обеим расам. Он был веселым, смешливым, добрым и верным. Он был Майе другом.
Когда в пятнадцать, охранник Арахны завязал с Ингваром драку, и куча девчонок, изнеженных и глупых начала повизгивать от восторга, она замешкалась, не стала звать старших, потому что любопытная мысль, долгое время до этого игравшая в ее голове, начала осуществляться. Действительно ли твой страж готов отдать за тебя жизнь, как говорится в Высших книгах Порядка? Прольет ли без оглядки свою кровь?
И когда, наконец, будто очнувшись, она заметила что Ингвар, окровавленный, почти обессиленный, все же продолжал драться, ее замутило от понимания - он беспрекословно отдаст за нее жизнь.
Позже, он лежал в своей комнатушке, ему кололи регенерирующее, он едва смог открыть один, не полностью заплывший глаз, когда она вошла в комнату. Он улыбался ей разбитым ртом, тепло и доверчиво, держал ее руку, прижимал к своему лбу. Майя тяжело дышала, трусливо молчала, а внутри все кипело от ненависти и отвращения к себе. Ей хотелось отдернуть руку и закричать: "Не смей так делать! Почему ты такой глупый, почему все еще веришь мне? Это я виновата, это я решила проверить тебя! Это я должна здесь лежать, а ты смотришь на меня своим собачьим взглядом! Ты делаешь мне больно, ты заставляешь меня ненавидеть все вокруг, все, что нас окружает, всех, кто причинил тебе боль".
Она ушла тогда, не сказав ни слова. Через день, когда он полностью восстановился, Майя тайком провела его в комнату с видеотекой, чтобы он выбрал фильм себе по вкусу, с трудом заставила его сесть на мягкие диванные подушки, принесла с кухни кучу сладостей, расчесала отросшие волосы, чмокнула в макушку, ощущая внутри какое-то новое, странное чувство, желание взаимной защиты и заботы о нем. Она не умела извиняться словами, и старалась заслужить прощение как могла.
Ей хотелось поделиться этим с кем-нибудь, и она рассказала Мирре, та в ответ устроила истерику, с ужасом выслушав без-трех-месяцев-невесту как псу разрешили сесть на диван. Они разругались и не виделись месяц. Майя не испытывала по этому поводу ни малейшего стыда и наслаждалась свободой. Даже призналась об этом младшей матери, иначе, будь это старшая, ей опять пришлось бы выслушать теперь уже родительскую истерику, и идти извиняться перед подругой... в сотый раз.
---
В день помолвки она уехала с утра пораньше в сады Гесперид. Ингвар следовал за ней бесшумной, внимательной тенью. В это утро они не шутили, не смеялись как обычно, она не спрашивала в пол голоса его мнение о прочитанной ими обоими книге - ее удалось стащить домой с родового архива - и позже шумно обсуждать прочитанную первую главу о здоровяке-аборигене и скромном рассказчике, о корабле, сумасшедшем капитане и ужасном чудище, о котором слагались легенды.
Она сидела под акацией, разглядывала свои пальцы, еще свободные от платинового ободка. Не то чтобы она рыдала от горя, что за чушь! Майе хотелось избавиться от чувства, будто за ней захлопывается дверь, а за ней то, что нужно было девочке: свобода, теплый ветер в лицо, бесконечные дороги, одинокие и необходимые.
Она глубоко вздохнула тяжелый, сладкий аромат акаций, и хлопнув по коленям, встала на ноги.
- Пойдем, Ингвар, надо собираться, одеваться, делать гребаную прическу, "и не строить кислую мину, убрать с лица свое недовольство, и прекратить кусать губы, Майя!" - в голове звучал громкий голос матери.
Она рассмеялась, смаргивая с глаз слезы.
- Когда-нибудь, Ингвар, я буду смотреть как твой маленький или большой корабль, какой мне захочется стащить у матери, будет вылетать с нашего космодрома, я буду наблюдать, как ты обретаешь свободу и, наконец, покидаешь эту гребаную золотую клетку.
Ингвар сглотнул, покачал головой.
- Не понимаю о чем вы, госпожа. Я твой страж, и никогда тебя не покину.
- Знаю, - кивнула Майя, - но мои приказы для тебя должны быть превыше всего.
В полдень помолвка состоялась. Майя мило улыбалась и старалась казаться счастливой, ради Мирры, та не заслуживала поганого характера, который могла показать Майя, хотя бы в этот день, пропитанный ароматом лилий и растаявших восковых свечей.
Майя чувствовала - еще немного - и игра начнется. Подождать следовало совсем чуть-чуть.
---
- Отвали, Моралез, прошу в последний раз! - Майя раздраженно оттолкнула невесту, прилипшую к ней липкой бумагой, обхватившую руками за талию и укусившую за ухо.
- Ты никогда меня не целуешь! - завопила Мирра, и, рыкнув от злости, пнула диван, чтобы тут же захныкать от прострелившей ногу боли.
- Умница, - удовлетворенно закивала Майя, подло ухмыляясь, - пни еще раз, кажется, он мало получил.
- Стерва! - зашипела Мирра, - ненавижу тебя!
- Прекрасно, закрой за собой дверь, когда будешь уходить, - Майя закатила глаза, не прекращая счищать щеточкой пыль, намертво въевшуюся в деревянную рамку, обрамлявшую старинную картину, бывшую ценной еще во времена, когда о жестком, тоталитарном матриархате даже не мечтали и представить не могли, что однажды, вновь за какие-то, шутка ли, шесть тысяч лет, женщины подомнут под собой мужчин, да так что их существование будет считаться ошибкой во всех новых учебниках генетики, биологии и анатомии. Они были все еще живы, чтобы охранять, таких, как Майя - изнеженных дочурок Высших Советов во всех ближайших галактиках. Они существовали чтобы служить. Терпеть и слушаться. Подчиняться и быть коленопреклонными тварями.
Так думали все современные общества. Такой порядок поддерживался уже добрые восемь сотен лет. Майю интересовало одно - надолго ли еще?
- Майя, - Мирра села у ног невесты, и та опустила голову к ней, подняв брови в немом вопросе, - поцелуй меня.
Майя устало застонала и чмокнула невесту в лоб. Та вытерла ладонью мокрый след и скривилась.
- Ну почему ты такая противная?
- Потому что...Мирра, нам по шестнадцать, жизнь впереди, ну куда нам спешить? Ну поцелую я тебя...когда-нибудь...может даже до свадьбы...приличия нужно соблюдать...
- Ой, о чем ты говоришь? - отмахнулась Мирра, - какие приличия? Вон Алма с Тарой вовсю...ну ты сама понимаешь...и Лора с Габи тоже...только я ничем похвастаться не могу! Мне досталась ледяная стерва!
Майя громко рассмеялась:
- Ледяная стерва? А что, мне это нравится.
- Это не смешно, - нахмурилась Мирра, и взяв за руку невесту, произнесла, - Майя, посмотри на меня. Если ты...если у тебя...если тебе кто-то нравится, пожалуйста, скажи мне! Я очень тебя люблю, но я пойму, если ты кого-то любишь и...
- Мирра.
- Что?
- Не пори чушь. Ты единственная девчонка, которая раздражает меня не настолько сильно, как другие. Я терпеть не могу всех твоих Алм, Тар, и Габриэлей, ты прекрасно об этом знаешь. Ты нравишься мне, и я люблю тебя...ну не так, как ты, конечно...но со временем, я почти уверена, это чувство придет и...в общем, не говори ерунды! Меня никто кроме тебя не интересует. Честно!
"Меня никто не интересует, даже ты, Мирра"- вздохнула про себя Майя.
Ингвар беспокойно поерзал у стены. Ярополк кинул на него взгляд и нахмурился. Хозяйка полукровки лгала и они оба это чувствовали, однако, это не их дело. Хотя Ярополка окутало смутное чувство, похожее на раздражение, и относилось оно к невесте его хозяйки.
---
Когда он поднял с пола монеты, Майя испугалась. Первый раз в жизни ей было действительно страшно. Необъяснимый ужас накрыл ее, колени дрожали, в горле застрял ком, и она не могла его сглотнуть, как не старалась. В ушах зашумело и она едва услышала младшую мать, которая подошла к ней, чтобы напомнить о том, что все гости идут в оранжерею поместья Морганов.
Она ощутимо вздрогнула под ладонью матери, когда та положила руку ей на плечо. Хлоя обеспокоено заглянула ей в глаза.
- Майя, детка, что случилось?
Дочь, бледная и лихорадочно блестевшая глазами, оглянулась на нее.
- Что? Ничего, ничего не случилось. Пойдем, - она перевела взгляд на победившего в "бойне" пса. Тот, уже встал, выпрямившись, огромный и молчаливый.
Хлоя отвела притихшую дочь к остальным гостям. Она не любила подобные развлечения и пусть Рада называла их показательными боями, "спаррингами", для Хлои они были бойней, кровавой и жестокой.
Майя, пока матери отвлеклись на светские беседы, усиленно налегала на пунш.
Мирра застала ее добродушно улыбающейся букету белых лилий.
- Майя, я тебя везде ищу, ты почему одна?
- Мирра, детка моя хорошая, а ты...а ты знала, что алкоголь это то единственное, что осталось абсолютно нетронутым после Великого Переворота. Перевер...певерер...ну в общем, поменялось всё, кроме выпивки! Да-да, я читала!
Майя захихикала и, дыша на невесту запахом имбирного пунша, доверительно зашептала на ухо:
- Видимо, женщинам тоже нужно выпускать пары, ну знаешь там, подумать о вечном и даже Великим Советникам нужна бутылочка, чтобы расслабить палки в их задницах, и забыть, почему, собственно, они стали такими первостатейными суками!
- Тише, тише, Майя, - Мирра поспешно приложила ладонь ко рту невесты. Та вытаращила глаза и приглушенно хихикала. - А если бы тебя услышали, дурочка. …Погоди, да ты пьяная!
Майя закатила глаза совершенно трезвым образом и фыркнула, убрав ладонь со рта.
- Ты бы еще позже догадалась, - сварливо проворчала дочь старшего советника, – а мне надо выпить!
- Нет! Майя! Ты сегодня сама не своя! Давай поедем домой.
Майя стянула со стола чей-то бокал с ананасовым пуншем и одним махом влила в себя.
- Нет, не могу, не хочу. Он так посмотрел на меня, Мирра, на меня никто в жизни так не смотрел.
- Что? Кто? Кто он?
Майя беспомощно посмотрела на Моралез.
- Тот рус, который выиграл. Все думают, что он скандинав, он это рус, я точно знаю. Он так...будто я никто, понимаешь. Ничтожество. Мне хотелось глотку себе перерезать, чтобы сделать ему приятное. ...А хотя, знаешь, поедем домой, надоело среди этих гадюк находиться. Хочу к Ингвару, хочу защиты, Мирра, хочу покоя.
Мирра не пустила невесту отпрашиваться у матерей, если те узнают, что дочь напилась, ей завтра не поздоровится. Через несколько минут Мирра взяла девушку под руку и они скрылись за дверьми роскошной гостиной Морганов.
То, на что всегда будут вестись люди - хлеб и зрелища. Морганы в день рождения своей дочери Тары, обеспечили гостям и то и другое. В зале, украшенном в стиле далекой, почти забытой, полулегендарной Римской Империи, за оградой стояли борцы. Норран закатила глаза и фыркнула, идущая рядом Мирра шикнула на нее.
- Как оригинально, - прошептала Майя, - устроить собачьи бои в день рождения.
Мирра прыснула, и закашлялась, стараясь прикрыть смешок.
- Не будь такой циничной, они старались.
Майя презрительно оскалилась, оглядывая борцов. Мавр и скандинав, по словам матери. Майя изучала второго бойца, на скандинава он был не похож, возможно помесь саксов и русов. Если ублюдков не утилизовали, то воспитывали для таких развлечений, хотя в каждого вбивались основные правила поведения рядом с господами, поговаривали, что очень редко, но их брали в хранители уже взрослыми мужчинами. Ходили слухи, тщательно скрываемые и оберегаемые, что таких псов использовали не только в подобных развлечениях, но в тех, что касались самых дальних и темных спален высших домов. Все знали женщин, занимающихся подобным, жестоко презирали за спиной и любяще улыбались в лицо.
- Ну, давай посмотрим на их старания.
Все было прекрасно. Майя скучала, почти не смотрела на бой, разглядывала складки на платье Мирры, изучала свои ногти, допивала третий бокал шампанского под недовольным взглядом старшей матери. Пить несовершеннолетним не полагалось, но в этот день делалось исключение.
Когда скандинав вышел победителем, он склонился перед хозяевами праздника, те холодно кивнули и вышли из зала. Оставшиеся гости кидали на "арену" монеты - символичные аналоги денег, которые он мог променять на реальную валюту.
Майя подошла к бойцу, и тот, как положено, опустился на колени. Она хотела отдать монеты ему в руки, попросив протянуть ему ладонь, но он, вопреки правилам, поднял на нее глаза и Майя застыла с вытянутой рукой, пальцы ослабли и монеты рассыпались на песок.
Госпожа и раб. Женщина, высшее создание, и мужчина - подчиненное. Хозяйка и пес. Они смотрели друг на друга и ей начало казаться, что все должно быть наоборот.
Майя чувствовала, как пот течет по спине, еще секунда и он может сделать все, что угодно. Он сломает ей шею одной рукой и она даже пикнуть не успеет. Еще миг и он...
Пес все также стоял на коленях, не отрывая тяжелого взгляда от нее, не вскакивал и не старался причинить ей вред.
Когда мать подошла к ней, она готова была расплакаться...
---
Майя ценила красоту. Восторгалась бесконечным великолепием космического пространства, любовалась тонкими, плавными линиями бутонов цветов, и сейчас откровенно разглядывала дочь консула марсианского посольства, Лару. Та в долгу не оставалась, наблюдая за Норран из-под ресниц.
Майя под предлогом срочного видеозвонка невесте, вышла из гостиной, когда их матери перешли от дел государственных к теплым, дружественным разговорам. Майя шла по коридору, гадая, как скоро ответит новая знакомая. Судя по тому, как внезапно ее схватили за шкирку и затолкнули в боковой коридор, темный закоулок, терпением та не отличалась.
Поцелуи вышли отменные, горячие и очень, очень приятные. Майя оторвалась от жадных губ и увернулась, рассмеявшись.
- Погоди ты...
- Что? - Лара стискивала ее плечи, нетерпеливо облизывая губы. - Тебе и правда необходимо срочно позвонить невесте?!
Норран расхохоталась.
- Будешь давить - уйду.
Марсианка тут же ослабила давление пальцев и слегка отодвинулась.
- Вот так, какая хорошая девочка, - мурлыкнула Майя. Она бы никогда не подумала, что дразнить, оказывается, настолько приятно. Ничего серьезного предпринимать она не собиралась. Измена в ее планы не входила. Однако, немного забыться Лара помогала.
- Ничего не будет, Лара, - Майя погладила щеку девушки, - ты потрясающе, непередаваемо красива, у меня голова кружится от тебя, но...
- Ты меня хочешь?
Майя запнулась. Беспомощно взглянула девочке в глаза, открыла рот, но не смогла произнести ни слова.
- Я не знаю, - с трудом выдавила она, - не знаю. Меня дела любовные никогда особо не волновали.
Девушки одновременно прыснули со смеху. Лара облизнула нижнюю губу и хитро улыбнулась.
- Да? Потому что я желаю тебя с самого первого взгляда, с той вечеринки у второго советника два года назад. Ты была такой нежной, мило рассеянной, и все теребила платье своей невесты.
- Не помню тебя там.
- Неудивительно, ты даже по сторонам не смотрела, разглядывая то потолок, то того пса, да и с вечеринки вы уехали очень рано, я не успела подойти к тебе.
- Это даже к лучшему, потому что я баловалась пуншем, и вряд ли из этого вышло что-то приличное.
Майя хмыкнула и перевела взгляд на губы девушки, Лара, будучи сообразительной девочкой, исполнила молчаливую просьбу той, которая так нравилась ей. Она готова была быть заменой, прекрасно понимая, что Майе просто-напросто не хватает внимания, прикосновений и теплых, ласковых губ. Ладонь прошлась по шее вниз, к груди, осторожно сжав маленькую чашечку груди. Майя застонала, подалась вперед, накрыла рукой ладонь Лары, мягко отвела ее.
- Лара.
- Позволь мне доставить тебе удовольствие, я сделаю все ради тебя, никто ни о чем не узнает.
- Не сейчас, - Майя вытерла тыльной стороной ладони рот, и глубоко вздохнула, поправила платье, - и не в ближайшие годы. Я бы даже сказала, не в этой жизни.
Лара горько скривилась, на что, собственно, она надеялась? Что сумеет пробить ледяной панцирь в груди "холодной заносчивой принцессы", как за спиной недовольные называли Майю. Всем был известен равнодушный нрав младшей Норран, которая, по слухам, отвергала даже собственную невесту. Неужели она действительно слепо верила в то, что ее любви хватит на двоих? И то, что Норран отвечала на ее поцелуи, еще ничего не значит.
Впрочем, кто знает, будущее непредсказуемо...
---
Майе исполнилось девятнадцать. Она добилась от матери разрешения на службу, ее определили в гражданский космодром. Рада избегала настойчивых просьб дочери об отправке ее на соседние планеты в качестве младшего помощника или секретаря одного из послов, летающих в соседние системы Пути. Оставаясь несовершеннолетней, самостоятельных поездок ей не разрешали. Майя подгоняла время, с нетерпением ждала часа, когда сможет самостоятельно управлять своей жизнью.
Ингвар высоченной, поджарой, молчаливой стеной сопровождал ее на место службы, в которой она работала второй год, пройдя путь от простого стажера - девочки на побегушках (особого отношения к себе, как дочери главного советника, она не позволяла) до агента по грузовым внутригалактическим перевозкам.
Ингвар давно утратил доверчивый блеск в глазах, забыл, что такое долгие, тихие, безмятежные часы в доме советника рядом с хозяйкой. Забыл о прогулках, смехе, доверчивом шепоте, ласковом сиянии глаз маленькой госпожи - и безропотно смирился с этим. Он знал, как могут обращаться хозяева со своими хранителями, слышал о нелепых смертях, таких, как он. "Ты родился под счастливой звездой", - так прошипел ему в ухо торговец в день, когда его отдали в дом старшего советника. Ингвар понимал это и сам, он ни минуты не жалел о своей судьбе.
Со дня помолвки госпожа Майя начала меняться, и ему приходилось молча наблюдать за метаморфозами хозяйки. Она слишком быстро взрослела, превращаясь из солнечной девочки в расчетливого циника. Они меньше разговаривали, его часто отсылали из ее половины дома, иногда она срывалась на нем, обхватывала его шею и сильно сжимала, заглядывая в глаза безумным взглядом, искала в нем что-то; долго плакала, не разрешая приближаться к себе, положить голову ей на колени, и он скулил от боли, подобно настоящему псу, какая ирония. После празднования дня рождения в одном из домов, куда телохранителей не впускали (что было совершенно неуместно!), Майя вернулась еще более мрачной. Затем произошло то, что отняло у него его хозяйку на долгие шесть месяцев... По возвращению, она еще больше замкнулась в себе, однако теперь почти каждый день звала его в свои комнаты, садилась рядом с ним, коленопреклонным, на пол, брала его ладонь в холодные руки и молчала, долго и безысходно. После долгих минут молчания, вставала, приносила ему блюдо с фруктами или сладостями, и как в прежние времена, ставила перед ним, и он вновь видел прежнюю улыбку на губах хозяйки.
Вскоре она приступила к службе, и уныние, казалось, покинуло ее.
---
Когда она увидела результаты проекта "Сехмет", это стало последней каплей в чаше ее терпения, окончательной точкой в принятии всей своей жизни, как требуют того правила современного строя. Узел развязался и Майя, глядя на то, что получилось в лаборатории, под строгим присмотром матери, осознала - дольше она не выдержит.
Три года назад, сидя в темной палате правительственной исправительной клиники на Марсе, разглядывая в тусклом свете, многочисленные следы уколов на сгибе локтей, она дала себе слово добиться своей свободы - ото всех, от привычной жизни, уставов и правил, норм и обычаев, которые устаревают и являются временными, как бы не утверждала ее мать о твердости установленного порядка, где женщины правят балом. Она больше не совершит прежней ошибки, когда действовала в открытую, устроив пожар в главном архиве, сжигая государственные документы тысячелетней давности, удостоверяющие власть матриархата. Из-за создавшейся суматохи, Рада Норран была вынуждена умолчать о более серьезном событии: из городской псарни пропало около половины бойцов и более трети челноков вылетели с космодрома в тот злополучный день, оглушенная охрана сопротивления не проявила.
Главному советнику стоило больших трудов сохранить это как государственную тайну, и отчитываясь перед Малым галактическим советом, едва удержала свое законное место.
Она вернулась на Землю и направилась в покои дочери. Майя отнекиваться не стала - мать в любом случае вычислила бы ее ложь. Получив хлесткую пощечину, Майя не удержала злой улыбки.
- Что с тобой? Почему ты такая, Майя? - Рада тревожно заглядывала ей в глаза. - В тебе нет ни единой генетической ошибки, твой геном совершенен. Никаких отклонений быть не может, я сама проверяла расчеты. Ты абсолютно правильная девочка, но почему ты ведешь себя так, словно...
Майя опустила голову.
- Мне кажется, будто...мама, я словно задыхаюсь здесь, от всего окружающего.
- Ты понимаешь, что ты натворила? Ты помогла бежать тем, кто стоит ниже тебя, они отрепье и тупые животные! Веками они стояли на вершине эволюции, строили из себя правителей всего живого, а не могли накормить и напоить своих чад, они отняли у нас свободу мыслить и быть равными! Но именно женщины создали тот мир, где нет голода и болезней, от которых страдали тысячелетиями! Что ты скажешь на это?! Все еще жалеешь их, тех кто мог втоптать тебя в грязь, просто потому что ты женщина, кто мог причинить тебе боль ради собственной прихоти!
- Я не жалею их, - дрожащие губы едва слушались, Майя с трудом сдерживала рыдание, - я боюсь, что твой идеальный мир долго не продлится.
- И ты решила этому помочь?! - взбешенная Рада оттолкнула от себя плачущую дочь.
- Нет, просто отпустила их на свободу! Они не смогли бы устроить здесь переворот! Я просто...просто дала им улететь!
- Ты осознаешь хотя бы, то насколько глуп твой поступок, как ты меня разочаровала?
Майя вытерла слезы.
- Понимаю, советник.
Рада Норран сжала губы, на бледных щеках расцвел гневный румянец.
- Я отправлю тебя подумать и действительно осознать то, как нелеп был твой поступок.
Вернувшись через полгода "лечения", Майя предстала перед матерями и невестой, похудевшей, почти истощенной, бледной и молчаливой. Она не поднимала глаз и склонила голову перед родителями.
- Я осознала свои ошибки, мать, я приношу свои извинения, в своем эгоистичном поступке я не понимала, что могла нарушить порядок, установленный и справедливый. Я каюсь.
- Ты прощена. Я надеюсь, ты сполна осознала свой проступок.
- Да, мать.
- Свободна. Мирра, дорогая, можешь проводить невесту до ваших покоев.
Моралез подлетела к Майе, крепко обняв ее, повела из главного зала.
Три года Майя вела себя достойно, как и положено дочери советника, и Рада решила предоставить ей честь быть одной из немногих, которые увидят предварительные результаты проекта "Сехмет".
Майя подошла к прозрачному стеклу, молча слушая восторженного профессора, которая показывала последние выкладки матери. За стеклом на нее смотрели две пары глаз. Пока две пары. Проект казался успешным, и ученые планировали его расширение.
- Хочешь, чтобы они подошли ближе? - Рада наблюдала за настороженной дочерью, - Майя?
- Они нас слышат?
- Да, хотя вернее будет сказать - чувствуют, прекрасно читают по губам. Уровень...
- Эмпаты? - Майя подошла ближе к стеклу, за которым стояло новое поколение Хранителей. Женщины - хранительницы, любовно выращенные в пробирке, полусинтетические творения, более выносливые, сильные, быстро обучаемые - венец генетической мысли их времени. Майя подозревала, что для Рады важнее всего было то, что они похожи на них, они - женщины.
Майя начала изучать их лица и внутренне дрогнула, когда заглянула им в глаза - зрачки хранительниц были вертикальными. Успешный симбиоз.
- Симбиоты? А хвостов у них нет? - она заставила себя весело усмехнуться.
Старшая Норран шутливо нахмурила брови.
- Нет, мы боялись, что это повлечет за собой волну фетишизма.
Майя натужно улыбнулась.
Хранительницы были выше ее на целую голову, и на полголовы выше ее матери. Светлокожая блондинка внушала больше доверия Майе (если вообще она могла допустить мысль довериться им), чем крепкая мулатка.
- У них есть имена? Они понимают нас?
- Мы зовем их С-1 и С-2.
- Кто из них получилась первой?
- Светлая масть.
Майя саркастично выгнула бровь, С-1 и С-2 значит, воображение ученых торжествует. Хотя, какая ей разница до прозвищ искусственных подобий человека. Мурашки бегали по коже при виде них, ей хотелось уйти отсюда, не видеть их, не знать об их существовании. О проекте еще никому не известно, об этих молчаливых изваяниях генетического искусства никто не и догадывается...А возможно ли...
- С-1, подойти к младшему инспектору, - громкий голос матери заставил Майю вздрогнуть, она перевела невидящий взгляд на блондинку. Та подошла ближе и склонила голову.
- Госпожа. - Голос был слишком низкий, некрасивый, но младшая Норран скрыла брезгливую гримасу.
- С-1, в чем твоя цель?
- Служение госпоже.
- С-1, в чем твое желание?
- Единственное желание - угодить моей госпоже.
- Дать детальное разъяснение, С-1, - хмыкнула Майя и искоса посмотрела на мать. Давно она не ломала комедию, устроить маленький спектакль матери и получить хоть какое-то удовольствие от пребывания здесь.
- С-1, ты удовлетворишь свою госпожу любым способом и так, как она попросит?
С-1 моргнула.
- Любым, госпожа. Каждое желание моей госпожи - закон для меня.
- Еще бы, - мурлыкнула Майя. Злость, копившаяся в груди долгое время, превращалась в ярость.
- С-1, а если госпожа попросит ее ударить, выполнишь ли ты приказ или...
- Довольно, - оборвала ее мать, - прекрати ломать комедию, Майя!
Младшая Норран громко рассмеялась.
- Простите, советник, я неудачно пошутила.
- Они готовы для представления их обществу?
- Нет, в них вложены только основные законы служения и охраны, о правилах поведения они узнают позже, физическая подготовка продолжается.
- Когда вы планируете завершение проекта?
- Конечное тестирование предполагается в мае.
- Только не говори, что подаришь их нам на свадьбу.
- Это будет самым лучшим подарком для тебя, дочь.
- Если ты так считаешь...
---
Шесть месяцев. У нее есть в запасе полгода, до того как ей исполнится двадцать один и любые проступки прощаться не будут. На нее окончательно повесят ярмо взрослой, супружеской, подчиненной жизни и она сполна почувствует всю "прелесть" окружающего ее общества.
Майя подошла к Ингвару, беспокойно наблюдавшему за ней.
- Что-то случилось?
Майя вздохнула, поправила ворот его рубахи, пригладила взъерошенные русые пряди. Ингвар пытался поймать ее взгляд, но она прятала глаза. Наконец, она посмотрела на него.
- Нам с тобой надо серьезно поговорить, Ингвар. Слушай меня очень внимательно...
---
Майя не выходила из своей спальни вторые сутки, Мирра не могла успокоить ее, и она с трудом могла слушать ее рыдания, сердце рвалось из груди. Она хотела утешить ее, найти слова, поддержать, но дар речи отказывал, когда она вспоминала причину печали своей невесты. Мирра втайне едва ли понимала, как можно лить столь горькие слезы по какому-то псу, к тому же предателю, сбежавшему от нее, после стольких лет заботы и ласки со стороны Майи.
Младшая мать пыталась найти слова утешения, старшая начала злиться.
- Прекрати, Майя! Ты не ребенок, чтобы вести себя подобным образом, приведи себя в порядок!
Майя молчала, слезы продолжали нестись вниз мокрыми дорожками.
---
- Вот ты! Встань! Встать на ноги, пес. Поклонись младшей госпоже Норран. Простите, госпожа, вам нужен именно он?
- Да. Приготовьте его.
- Как прикажете, госпожа.
---
Майя подошла к любимой акации, обхватила руками ствол дерева, вдохнула аромат цветов. Обернулась к новому хранителю. Рус поглядывал по сторонам: огромный, опасный боец; она едва ли услышала от него больше дюжины слов за тот месяц, что она купила его, того самого руса, который был на вечеринке четыре года назад, напугавший ее одним взглядом, просто будучи самим собой. Его нрав был полной противоположностью характера Ингвара, и вряд ли стоило ждать от него хоть каплю тепла.
Майя села под дерево, вытащила из сумки два яблока, надкусила одно, и, приподнявшись, второе протянула хранителю. Она щурила глаза от бившего в глаза света, и улыбаясь, кивнула ему на протянутое яблоко. Рус сделал шаг назад и покачал головой. Улыбка погасла на губах, и Майя сглотнула обиду, желчью прокатившейся вниз по глотке. Она вновь села и ткнулась носом в экран книги, принесенной с собой. Чего, собственно, она ждала? Что дикий пес начнет облизывать ей руки и вилять хвостом? Ментальным, но всё же...
На прошлой неделе он отказался входить в ее спальню, когда она хотела отдохнуть, и дать ему поспать на диване, как когда-то спал Ингвар, но пес напряженно стоял на пороге, Майю это одновременно повеселило и разгневало. Рука задрожала от желания ударить его - она была вправе это сделать и он молча принял бы наказание - но она глубоко вздохнула и приказала себе успокоиться. Он остался у двери ее спальни, сидел на пороге, молчаливый пес.
Вчера она попыталась поговорить с ним, на что он отвечал односложным "я не имею права, госпожа". Майя выгнала его, швырнув в него вазу, подаренную Миррой.
- Повтори мне свое имя. - Майя оторвала мрачный взгляд от книги.
- Ратибор, госпожа.
- Что означает твое имя?
- Не знаю, госпожа.
- Защитник, оно означает...означает защитник, - Майя запнулась, почувствовав непрошеные слезы. Да что это?
- Ты понимаешь, что я сделала для тебя, Ратибор? Я вытащила тебя из твоей клетки, дала тебе чистый воздух, и избавила от ежедневных побоев. Скажи, я заслужила больше чем "я не имею права нарушать ваш покой недостойными звуками своего голоса, моя госпожа"? Отвечай...защитник.
- Да, госпожа.
- Так будь добр, твою мать, отвечать на мои вопросы, так как мне нужно, понятно?! - прошипела Норран. - Сегодня, завтра. Всегда.
- Простите, госпожа.
- Так тебе нравится, чтобы с тобой обращались именно так, верно? Чтобы поступали с тобой как со псом, пинали и унижали тебя? Ибо ты так привык к этому, что ничто другое тебя не вдохновляет?! Правильно ли я поняла?! Гребаный ублюдок!
Звук звонкой пощечина раздался в воздухе. Ратибор стоял все той же скалой, на правой щеке розовел след от маленькой ладони.
Майя попятилась, пораженная собственным поступком, оглушенная своей яростью, униженная собственным поведением.
- Вы обрекли его на смерть, госпожа, - наконец она услышала это.
Норран подняла глаза, и Ратибор продолжил:
- Он не выживет там, куда вы его отправили.
- Да что ты знаешь об этом?! Как ты...как ты понял?
- Слухи. Маленькая, своевольная госпожа со псом-ублюдком, счастливчиком, которого должны были утилизовать, но забрали в один из лучших домов, в казармы высшего советника, защищать юную госпожу. Его ненавидели все полукровки. И все знали, что он порвет за вас глотку, сдохнет за свою госпожу. Зачем? Чтобы в один прекрасный день исчезнуть с лица планеты, предать ваше доверие? Хорошие псы не предают.
- Я дала ему свободу.
- Вы обрекли его на верную смерть.
- Нет! Замолчи! Заткнись, тварь!
- Ваша сохранность была целью его жизни, когда вы отправили его прочь, он ее потерял.
Майя закрыла глаза, покачала головой.
- Глупый пес, ты не понимаешь. Он волен быть собой. - Ратибор озвучил мысли, которые она старалась оставить там, во тьме ночи, когда непрошенные думы вторгались в разум и покой оставлял её.
- Он выживет, Ратибор.
- Да, госпожа. Я верю вам.
- Лжешь, - рассмеялась Майя, пытливо вглядываясь в глаза Ратибора. Тот крякнул и опустил глаза. Совести хватило хотя бы на это, усмехнулась про себя Норран. Ну, а чего она хотела от него? Она желала правды, так вот она была выложена перед ней. Честные слова от презирающего ее пса.
- Поехали домой, и впредь отвечай на все мои вопросы, понятно?
- Да, госпожа.
---
До свадьбы оставалось три месяца, когда мать вновь пригласила ее в лабораторию. Эксперимент подходил к окончанию, кошки готовы. Майя едва могла скрыть презрение в глазах, глядя на девушек. Но она улыбалась: матери, тем, кто за стеклом, невесте. Она улыбалась им всем.
---
- Майя! - громкий голос заставил вздрогнуть ее и оторваться от накладных, собранных за день. Ратибор, сидящий на корточках у двери, коротко рявкнул и встал. Майя тихо рассмеялась.
- Тише, Ратибор, это по мою душу, но в живых сегодня я останусь.
Дверь в кабинет распахнулась.
- Что случилось? - Майя приподнялась, удивленно поднимая брови.
- Ты! Ты...- зашипела Рада, с ненавистью глядя на дочь, - Я знаю, что это могла сделать только ты!
Майя нахмурилась, бросила растерянный взгляд на Ратибора.
- Что?
- Не прикидывайся дурочкой! И прикажи своему псу выйти вон!
Майя кивнула Ратибору, тот бесшумно закрыл за собой дверь.
- Я не понимаю...
- Не лги мне!
- Я не понимаю о чем ты! - Майя начала злиться, - что ты от меня хочешь?! Ты пришла, и начала кричать на меня, подобно сумасшедшей, не объяснив в чем дело!
- Только ты посмела бы сделать это, никому кроме тебя это не нужно. - Рада снизила голос на тон, но ненависти в голосе не убавилось.
- Что сделать? Что...
- Они сошли с ума, - горько рассмеялась Рада, - они вышли из подчинения. Они уже мертвы.
- Кто? - Майя покачала головой, непонимающе поморщившись. Через несколько мгновений распахнула глаза в изумлении.
- Подожди, ты намекаешь на проект? - она неверяще взглянула на мать, - ты хочешь сказать, что это я их убила?
Майя громко рассмеялась.
- Ты с ума сошла. Твой разум омрачился, женщина!
Рада молчала и Майя попыталась снова.
- Мама!
Старшая Норран следила за реакцией дочери. Изумление в глазах Майи было неподдельным. Она ничего не знала.
Рада рухнула в кресло.
- Майя, если ты сделала это, мой тебе совет: уйди с глаз моих долой, иначе я...
- Не говори ерунды - холодно прервала ее Майя, она вытащила из ящика стола бутылку виски, налила себе и матери, заставила ее выпить большими глотками горючий напиток. Рада тяжело сглотнула.
- Откуда у тебя виски? Ты несовершеннолетняя, тебе нельзя, - с трудом просипела она.
- Ой, да прекрати, - отмахнулась Майя и заправски влила в себя дорогое пойло. Добавила еще по порции себе и матери, задумчиво поболтала жидкостью в бокале и быстро глотнула, глубоко вздохнула и села за стол.
- Итак, давай без истерики ты расскажешь мне, что произошло.
Рада удивленно смотрела на дочь.
- Как ты выросла, Майя.
Дочь закатила глаза.
- Тебе нельзя пить, я уже поняла. Рассказывайте, советник.
---
Майя учила Ратибора игре в шашки. Тот терпеливо проигрывал раз за разом, не злился, но сосредоточенно хмурился. Норран с улыбкой следила за ним. В голове крутились слова матери о потери проекта "Сехмет". Оба экземпляра в один момент перестали функционировать, не отзывались на приказы, не реагировали на команды. Твердили одно: "В крови вирус".
Подумать только - в нашей крови вирус. Интересный результат, но совершенно предсказуемый. Логичный.
Майя потеряла одну дамку из двоих, и снисходительно улыбнулась на довольный оскал Ратибора.
- Игра для меня еще не потеряна. Можно...- она отдала на растерзание охраннику свою пешку, тут же сожрав стратегически важные пешки Ратибора собственной оставшейся дамкой. - ...сделать так.
Тот разочарованно рыкнул.
- Не спеши.
Ратибор шумно вздохнул - стал терять терпение. Майе нравилось, что он, наконец, стал проявлять эмоции. Она начала по-настоящему к нему привыкать.
- Еще раз?
- Да, - охранник начал расставлять фигурки по новой.
---
Мирра вернулась из отпуска, отдохнувшая, похорошевшая, жутко довольная. Майя не удивилась бы, узнав, что невеста завела интрижку на курорте. Банальные вещи происходят постоянно.
Заметив Ратибора Моралез застонала.
- Майя! Я так и знала, что ты сделаешь какую-нибудь глупость без меня!
- Не льсти себе, я бы и рядом с тобой его приобрела, - оскалилась Майя, не хуже Ратибора.
Мирра помрачнела.
- Ты никогда не изменишься.
- И не пытаюсь.
У Ратибора приподнялся уголок рта в подобии улыбки, веселый прищур выдавал его с головой.
---
Она улыбалась. Тепло в ее глазах, обращенное к матерям, было настолько искренним, что она сама начала верить в свою любовь к ним. Забота о невесте при родителях давалась не менее легко, Мирра настороженно принимала знаки внимания, но заглядывая в глаза Майи, успокаивалась, замечая непривычную нежность.
Майя смеялась, радостно и доброжелательно всем, кому этого хотелось.
Она с удовольствием была такой, какой хотели ее видеть. Это оказалось так легко, что было даже не интересно.
Майя улыбалась, как от нее и требовалось.
Разыграть искреннее удивление и оскорбленную невинность в ответ на новость о потери уникального проекта? Пожалуйста, проще не бывает!
Майя прекрасно натренировалась у зеркала.
На самом деле вывести из строя этих биомашин оказалось не таким уж трудным делом. Их память была чистым листом, они жадно ловили каждое слово будущих господ, и среди пустой болтовни, которую выливали при них восторженные члены совета, они уловили тихое: "Когда-то кельты чтили омелу, паразитирующую на дубах". С-1 и С-2, подчиняясь кивку, подошли ближе к стеклу, и Майя, улыбаясь, внимательно смотрела в глаза С-2, как более сильной, которая поведет за собой вторую, и сквозь губы произнесла вновь: "Были люди, которые поклонялись омеле, паразитирующей на дубах. Паразиты правили миром. Паразиты проникали глубоко внутрь".
Кошки моргнули, вертикальные зрачки расширились, и поклонившись на прощальный кивок госпожи, отошли к своим койкам.
На следующий день они перестали отзываться на команды, безостановочно твердя, что в их крови паразит.
---
До свадьбы оставался месяц и Майя изнывала от скуки, праздничными делами она принципиально не занималась, возложив все хлопоты на Мирру.
После жестокого провала"Сехмет", она сорвала несколько важных грузоперевозок заявив о подозрении в нарушении санитарных условий, и ради забавы поссорилась с Миррой, заявив, что не сомневается в ее измене на отдыхе. Бешеная истерика Моралез отвлекла ее от тоскливых мыслей.
Она натаскивала Ратибора в галактических картах и тот покорно учил, все, что она ему приказывала.
Разбирала удобные пути в соседних галактиках, малонаселенные планеты, изучала население и виды их деятельности.
Ждала, терпеливо ожидала совершеннолетия.
Тянуть больше не было смысла. Лабораторные крысы косо посматривали на нее после инцидента с гребаными кошками. Они сотни раз просматривали пленку, сохраненную на камерах. Они видели на пленке Майю, рядом с советниками, матерью, у стекол прозрачной камеры, где вытянувшись стояли хранительницы. Они видели как улыбается им Норран, но не могли разобрать слов, если таковые были произнесены. Доказать вину младшей Норран не представлялось возможным, но они чувствовали, что именно она причастна к багу в их программах. Она разрушила более тридцати лет упорной, кропотливой работы, и не она создала идеальных хранителей, а ведь ученые могли бы избавиться от грязных псов, забыть как страшный сон и больше не выращивать паскуд.
Если не они, то кто-нибудь из господских дочерей могла довести ее до печального конца. Она была костью в горле, вечная насмешница их тихого, теплого, уютного дома, мира, которому скоро придет конец и без помощи Майи. Слепые, они не видели медленного разрушения их идеального утопического мира.
Ресурсы не вечны.
После того, как она станет совершеннолетней, защитить себя она не сможет. Ратибора утилизируют, как утилизовали бы Ингвара и многих других.
Она не была хорошей, не всегда честной, даже сама с собой, но умирать она не хотела. Тем более так бездарно: от рук мстительных лабораторных крыс или стервозных тварей, подобно отпрыску Морганов.
Она останется одна в любом случае. Так лучше быть одной там, где она действительно хочет жить.
---
- Все готово, Ратибор.
- Я не полечу с тобой, госпожа.
- Нас не найдут.
- Я знаю, но вам лучше бы остаться там, где вы есть. Рядом с родителями, под защитой.
- ...Я спрошу у тебя еще раз: ты полетишь со мной, Ратибор?
- Вам следует остаться там, где вы есть, госпожа.
---
Остался один день.
Майя старательно втирала белую глину в кожу лица, она обязана быть самой красивой в день своей свадьбы - так убеждает ее мать.
Чуть позже она смывает маску, и ужасная бледность бросается в глаза. Воспаленные белки глаз не внушают оптимизма, потрескавшиеся губы кривятся в вымученной улыбке.
Майя смотрит на свое отражение и глубоко вздыхает.
- Оставшаяся дамка делает свой ход.
---
Рада Норран шла по коридорам хозяйственного отсека научной базы на планете, единственной, пригодной к жизни в системе Андромеды. Прошла мимо оранжереи, сквозь прозрачные стекла были видны многочисленные экземпляры собранных здесь растений, но Норран не обратила на это никакого внимания - она держала курс к парникам. Войдя в помещение, она почувствовала влажный, спаренный воздух парников.
Старший научный сотрудник Мортон сидел на земле и внимательно рассматривая корни местного растения, абсолютно не ощущал чужого присутствия. Через несколько мгновения спина биолога окаменела и он обернулся. Она обернулась.
На Раду смотрели до боли знакомые глаза. Она всматривалась в почти забытые черты и ощущала, как прежние чувства любви и ненависти, тесно переплетенные, вновь всколыхнулись в груди. Материнская, глубоко спрятанная нежность боролась с непреодолимой яростью, когда она вновь увидела ее, войдя в парник, сидящую спиной к Раде, все такую же тонкую фигурку, спрятанную за бесформенным комбинезоном. Волосы были обрезаны в непростительно короткие пряди, не доходящие даже до плеч.
Перед Радой стояла Майя Норран, безвременно ушедшая в лучший мир. Майя Норран, погибшая от руки ублюдка-пса.
Майя Норран, живее всех живых, стояла перед матерью, в пыльном комбинезоне, с красными от пыли или недосыпа глазами. Она стянула перчатки и бросила на землю.
- Здравствуй, Майя. - Громкий голос спровоцировал эхо и Рада невольно подняла глаза к куполу, следя за отголосками.
- Здравствуй, мама, - отозвалась Майя и шагнула вперед, чуть щурясь, пытаясь разглядеть мать получше.
- В первые годы вы хорошо прятались, доктор Мортон, - саркастично начала Рада, - но видимо, расслабились, что дали себя обнаружить обычному межпланетарному спутнику.
- А в первые годы хорошо прятаться было необходимостью, и признаюсь, весьма увлекательным занятием, - отозвалась Майя, и криво улыбнулась, - ну, а в последние годы это перестало быть столь жизненно важным, к тому же стало просто скучно. Убегать, скрываться, делать вид, что не замечаешь вездесущих камер. Банальная скука расставила все по местам.
- А может понимание того, что тебе никуда не скрыться от Совета, как бы ни старалась?
Майя, к удивлению Рады, громко рассмеялась.
- О, прости! - она не могла остановить смех, - я сейчас...сейчас постараюсь...
Она согнулась, уперла ладони в колени и несколько раз глубоко вздохнула. Разогнулась, показав пунцовое от смеха, лицо.
Она уставилась прямо на мать, от широкой улыбки не осталось и следа, вернулось холодное выражение в глазах.
- Да плевать я хотела на твой Совет, на всех твоих прихвостней, и недалеких шпионов, - ухмыльнулась Майя. - И прежде, чем ты продолжишь свои пафосные, пышущие обидой, речи о том, какая я неблагодарная тварь, забывшая о том, как много вы для меня сделали, а получили в ответ холодное ничто, давай вернемся к главному: ты меня нашла, хвала Вселенной. Что собираешься делать дальше?
Рада окончательно убедилась: это безнадежно. Достучаться до той, которая ничего не слышит, безуспешно пытаться найти в ней хотя бы каплю той девочки, которая еще не была отравлена безумными мыслями о ненужной никому свободе, о бесполезности своих глупых грез.
- Дай-ка угадаю - чтобы забрать меня домой?! - изобразила испуг Майя.
- Не вижу повода веселиться, Майя. Даже если и так...
- Не советую, - спокойным тоном перебила ее Майя и нагнулась за перчатками, не спеша принялась вновь натягивать на руки. Рада вспыхнула, ярость клубилась внутри, грозя выплеснуться криками, хлесткими пощечинами. В этот момент она настолько ненавидела собственную дочь, свою плоть и кровь, что готова была избавиться от нее прямо сейчас.
- Ты! - зашипела Рада, хладнокровная маска слетела с лица, и вся ярость отразилась на точеных чертах, - Неблагодарная девка, самая большая ошибка в моей жизни, я жалею о каждой минуте, потраченной в скорби по тебе! Мне стыдно за свою наивность, я стыжусь любви к тебе, я презираю...
Она запнулась, ненавидяще всматриваясь в некогда любимые черты.
- Всё? - Майя скучающе осматривала грядки с вялыми побегами. Она давно научилась скрывать истинные эмоции, прятать постоянную боль, травить в себе все воспоминания. – Если так, то теперь позволь сказать кое-что. Хочешь уничтожить меня? Валяй. Вот она я, перед тобой, безоружная. Желаешь предать суду? Позволь спросить: какое обвинение ты выдашь? Собралась забрать меня обратно на Землю? И если это так, то прошу тебя подумать еще раз: я сделаю так, что мое возвращение запомнят все и долго еще не смогут опомниться. Ты меня не удержишь, советник. Я больше не прячусь, потому что однажды поймала себя на мысли, что я давно перестала бояться тебя. Переросла неизбывный страх быть пойманной, вновь заточенной. Ибо на-до-ело.
Майя провела грязной перчаткой по лицу и громко выдохнула. Рада неосознанно проследила взглядом за отчаянным жестом дочери и вдруг заметила шрам, тонкий, но заметный, некрасивый кривой шрам тянулся от левой брови к виску. Внезапно разглядела и потрескавшиеся губы, сухую, бледную кожу лица, морщины вокруг глаз и еще один шрам вдоль подбородка, прямой и тонкий.
Майе было двадцать восемь лет. Что она с собой сделала? Что натворила?
Рада подавила в себе острое желание спросить, что происходило с Майей все эти годы, где получала она эти шрамы, через что прошла за свою короткую жизнь.
В груди зашевелились неуверенные ростки нежности, щемящей грусти за дочь, за ее бесславно потерянные годы.
- Что ты с собой сделала, Майя?
- Я была свободна! - зашипела Майя, зло оскалила зубы - Слышишь?! Я-была-свободной-частицей-космоса! Я жила так, как желала сама! Ты даже не мечтала об этом, да и откуда? Ты и тебе подобные не понимают, какое это счастье быть собой! Да, я страдала! Мне причиняли боль и друзья предавали меня! Но все это было моим выбором! Слышишь, это было моим личным правом, которое никто не сможет у меня отнять! Меня не удержат твои клетки, твои иллюзорные понятия о справедливости, твоя ненависть.
- Ты сошла с ума. Ты безумна, Майя, - Рада покачала головой, неверяще рассмеялась. - Ты лишилась разума, несчастная.
В глазах Майи гнев сменился жалостью.
- Советник...мама... ты не сможешь...тебе придется улететь ни с чем. Ты продолжишь оплакивать свою дочь, и верить, что я умерла, а мое тело покоится на дне океана, после того, как у берега обезумевший пес задушил меня, и после смог скрыться от рук правосудия.
Рада закрыла глаза. Она хотела бы не видеть ее, не слышать этот голос, она хотела вновь вернуться в то время, когда Хлоя вынашивала их дочь, еще раньше, когда Рада создавала идеальные сочетания генов, ее и Хлои, стереть ту гордость, когда она думала о том, как далеко они придвинулись в генетике, как могли влиять на характер будущей дочери.
Ошибки быть не должно. Дефектов в Майе не было. Так почему же в итоге они оказались здесь, стоя друг против друга, уставшие от бесконечных тревог? Почему они так далеки, когда можно коснуться и ощутить родное тепло?
- Если я улечу одна, ты навсегда потеряешь возможность вернуться, Майя. Ни на одной планете, входящей в состав высшего совета, тебе не будет места.
- Значит, так тому и быть, - после долгой паузы произнесла Майя и опустила глаза.
Рада усмехнулась.
- Тогда я желаю тебе сдохнуть здесь или в другой подобной дыре, и как можно быстрее. Ты уже подобна всем тем, кто мыслит языческими, бессмысленными письменами. Ты уподобишься животным, Майя. Ты уже забыла что значит любить, беречь и заботиться о ком-то, кроме своей поганой шкуры. Да и знала ли ты раньше это чувство?
Майя открыла было рот, чтобы ответить, но передумала. Однако, когда Рада повернулась к двери, Майя не выдержала:
- Я знала, что это такое, советник. Я защищала свое, когда избавилась от твоих ублюдочных кошек.
Норран кивнула:
- Я догадалась. В конце концов, я убедилась в мысли, что ты единственная этого желала.
- Чтобы тебе стало легче, добавлю одно - эксперимент априори был неудачным.
- Он был безупречен.
- Ошибаешься, советник - спокойно возразила Майя, - он был слишком сырым и нестабильным. Он был неудачным, просто потому что деморализовать их оказалось слишком легко, хватило нужной кодировки, чтобы запустить механизм. Простой вербальный код и ваши хранительницы дали сбой. Вы обращали внимание на физическую сторону, на моральные принципы, но совершенно забыли о психике подобных существ, к тому же на стадии разработки. Они были машины, но слишком очеловеченными, чтобы не попасть под воздействие определенных мной слов.
Майя пожала плечами.
- Думаешь, я сожалела об этом? Ни разу и никогда я не жалела об этом поступке, это ведь не убийство, это утилизация неудачных образцов.
Будь Рада более эмоциональной, она бы содрогнулась от столь уверенной логики дочери в своих решениях, но она только горько рассмеялась.
- Как же я ненавижу тебя, Майя. Но больше всего я ненавижу себя, за то, что все еще люблю тебя, свое дитя, своего ребенка, запутавшегося и оттолкнувшего всех, кому он был дорог...Прощай, Майя.
Майя закрыла глаза. Несколько минут спустя она уже бежала к главному холлу базы, своими глазами увидеть, как улетает корабль с матерью на борту. Она обязана убедиться в том, что это конец.
Мортон наблюдала, как высокая фигура матери поднялась на борт, и когда от корабля осталась лишь пыль, взметнувшаяся при взлете, и постепенно вновь опускающаяся на землю, Майя, наконец, почувствовала: это конец. Конец играм в прятки.
И это начало. Долгожданный старт жизни, полной радостей и страданий.
Это выстраданная свобода, где всегда есть выбор, и где, в свою очередь, каждый выбор является ловушкой, иллюзией для борцов за справедливость.
Это начало для воли.
Воли быть собой.
Конец.
Название: Майя. Сехмет. Андромеда
Размер: миди
Фэндом: Ориджинал
Жанр: Femslash, Антиутопия, Ангст
Рейтинг: PG-13
Размер: 8 750
Статус: закончено
Размещение: только по договорённости с автором.
Саммари: Чего может желать девочка, у которой есть абсолютно все?
Рассказ о том, что и совершенный мир не приносит счастья.
читать дальше
Когда-нибудь это должно было произойти. Рано или поздно это бы случилось.
Нет ошибки в течении реки Времени.
Все произошло, как и должно было.
И сейчас маленькой Майе выбирали Хранителя.
- Посмотри, Майя...Как тебе такой? А вот он? Майя...
Ей не понравились ни Мавр, ни Сакс. Её заставляли ходить вдоль клеток вновь и вновь. Выбирать охранника. Ей не пришлись по нраву ни скандинавы, ни греки, ни тем более, хмурые арабы. Она тянула матерей к дальним клеткам, туда, где шевелились маленькие тени.
- Там...туда нельзя, Госпожа, - испуганно лепетал торговец, с опаской поглядывая на ее старшую мать, главу Земного Совета.
- Майя, мы не будем выбирать там, куда ты меня тянешь. Милая, это ублюдки, неправильные смеси. Майя, - пока еще терпеливо пояснила старшая мать, начиная, однако, терять терпение. Хлоя, младший родитель, ласково улыбнулась дочери, и нежно сжав ладонь супруги, пошла вместе с дочерью вперед.
В дальнем углу, клетку занимали двое: светлокожий, сероглазый мальчик и смуглый подросток. Они товар, сторожевые псы, напомнила себе Хлоя, не дети. И закатила глаза в остром недовольстве к себе.
Майя ткнула пальцем в мальчика-европейца.
- Вот он! Давайте его возьмем!
Она подошла к клетке и протянула сквозь прутья половину плитки шоколада, полу растаявшую и утратившую форму прямоугольника. Мальчик улыбнулся: двух передних зубов, как и у Майи, не хватало. Потянулся к шоколаду, но испуганно вздрогнул, услышав окрик торговца. Отполз к дальней стене, на глаза мгновенно набежали слезы.
- Ну что вы, маленькая госпожа, - льстиво обратился к девочке торговец, - он вам не нужен, он...
- Какая порода? - Рада раздраженно шикнула на дочь, начавшую всхлипывать.
- Ублюдок, госпожа. Смесь скандинавская со славянской, ошибка. Его и того марроканца собирались утилизовать, да вот все времени не хватало. На будущей неделе все будет сделано. Исправимся, госпожа!
- Майя, замолчи! Пойдем отсюда и выбери, наконец, себе пса!
- Вот его, - расплакалась окончательно Майя, тыча пальцем в мальчика. - Заберем его, пожалуйста, мам!
- Он дворняга, Майя!
- Рада, а может...
- Хлоя, не смей продолжать. У моей дочери ублюдка-пса не будет!
- Мамочка, ну пожалуйста!
- Вот, он уже почти растаял, но ничего. Ешь, - Майя вытирала слезы, уворачивалась от матери, заставлявшую ее сморкаться в платок, и не отпускала поводка, прикрепленного к ошейнику на шее мальчика. Он жевал шоколад, несмело улыбался беззубой улыбкой, и как можно ближе держался к хозяйке.
---
Когда Майе исполнилось десять, ее познакомили с будущей супругой. Но тогда ее просто подвели к незнакомой девочке-мулатке и сказали:
- Майя, это Мирра. Мы очень надеемся, что вы подружитесь и будете друг другу заботой и поддержкой.
- Наверно, - смущенно ответила Майя, разглядывая зеленоглазую незнакомку. Та лишь кивнула, потупилась и поковырялась носком туфельки о кафельный пол.
Майя поиграла с ней в куклы, спустя полчаса решила, что этого достаточно и оставив Мирру причесывать их кукол, улизнула к тренировочным комнатам.
Там, у турников, сидел Ингвар. Она шикнула, не отходя от двери, и он поднял голову. Торопливо поднялся и подбежал к ней.
- Госпожа Майя, - он почтительно склонил голову, не переставая улыбаться. Он знал: нельзя лишний раз смотреть в глаза, но ничего не мог с собой поделать. Добрая улыбка Майи теплом отзывалась у него в груди. Маленькая Норран сунула ему в руку яблоко, и наказав хорошо себя вести, убежала. Он захрустел яблоком, быстро проглатывая куски, знал - если Тренер заметит - взбучки не избежать.
---
- Почему мы нигде не гуляем, Майя? - Мирра недовольно нахмурилась. Она попыталась заплести в косы длинные, прямые волосы подруги, но та зашипела и отдернула голову.
- Да не лезь ты! Я тут пытаюсь разглядеть цифры, - Майя прищурилась еще сильнее, но буквы на старых, пожелтевших страницах древней книги, отчетливее не становились.
- Бука! - надула губы Моралез и мстительно ударила мягкой подушкой по затылку подруги. Та вскочила, и, перехватив подушку, со всей силой впечатала ее в лицо Мирры. Схватила за кудрявые волосы и ткнула носом в спинку дивана. Моралез попыталась брыкаться, но удерживаемая сильными руками, начала тихонько подвывать. Наконец Майя отпустила девочку.
- Идиотка безмозглая, не лезь ко мне, я же просила!
- Сама ты идиотка! Бездушная тварь! - Мирра даже не пыталась сдержать слез, скатилась с дивана и принялась натягивать куртку. - Ярополк!
В комнату тут же вошел охранник. Он весь подобрался, увидев слезы на лице хозяйки, но оценив обстановку, слегка расслабился.
- Пусть мне готовят флайер!
- Да, госпожа.
Майя равнодушно наблюдала, как Мирра собирает рассыпавшиеся заколки, пихает в сумку и вылетает за дверь.
- Ну и катись, - она отвернулась к столу и продолжила работу.
- Почему Мирра на тебя обижена? - старшая мать недовольно поджала губы и Майе хотелось просветить мать в том, что если она будет так делать и дальше, то губы застынут в этом положении и она навсегда останется с этим змеиным ртом. Злой, опасной гадюкой, которых она видела в энциклопедии вымерших животных.
- Да пошла она, - скрипнула зубами Майя, и ответила громче - Повздорили немного, ничего необычного.
- Вы слишком часто ругаетесь. - Мягко напомнила младшая мать. - Она ведь твоя будущая жена, вы должны быть терпимее друг к другу.
- Мы поженимся только в двадцать один, - закатила глаза дочь.
- Скоро помолвка, и мы...
- Скоро?!
- Мы решили не откладывать до шестнадцати.
- Я не хочу! - возмутилась Майя. - Почему так скоро?! Да нам только по четырнадцать стукнуло! Мама! Мы только начали выходить в Город без сопровождения, дай мне хотя бы немного передышки!
- Прекрати истерику, - зашипела мать, - ты ведешь себя как ребенок, ты знаешь, что я ненавижу твои капризы. Будь хоть немного терпимее к девочке, к нам, в конце концов. Я устала слушать твое глупое недовольство. Ты пойдешь и извинишься перед Миррой, иначе никаких прогулок до конца месяца и я запрещу пускать к тебе ублюдочного пса. Ты поняла меня?
Майя сглотнула, помедлив, кивнула и, поклонилась обеим матерям, вышла из материнского кабинета. Злые слезы жгли глаза, спешили вниз по щекам, позли ко рту, сжатому в тонкую полосу, совсем как у матери. Майя смахнула капли с лица, глубоко вздохнула и включила видеофон. Свобода и Ингвар ей дороже ненужной сейчас гордости. Она извинится, ничего не отвалится...но запомнит этот момент. И отплатит.
- Привет, Мирра...прости пожалуйста. Я...погоди, не отключай! Ну, извини, ладно? Ты ведь меня знаешь, я же психованная, - Майя скорчила мину, и Мирра с экрана горько рассмеялась, - Прости, детка. Ладно? Давай завтра прогуляемся по пляжу. Хорошо? Я за тобой заеду...
---
Охранник Мирры был чистокровным русом. Хранителей-славян особенно любили, они были выносливыми, необыкновенно сильными, и никогда не предавали, но их верность нужно было заслужить. Ярополк был красивым, насколько могла судить Майя, с точки зрения эстетики и знания генетических достоинств славян. Он шел позади Мирры, всегда по правую руку, живые серые глаза всегда наблюдали, следили за обстановкой. Их этому учат, вбивают вместе с кровью из ран после ударов.
Натаскивают и выращивают сторожевых псов. Мужчин современное сообщество принимать как равных, не желало. Таких же, как Ингвар просто утилизовали. Ошибок не любили никогда.
Ингвар был другим. Смешанная кровь сделала его, безусловно, красивым. Высокие норвежские скулы, мягкий рисунок полных губ, пшеничные волосы и серые глаза, присущие обеим расам. Он был веселым, смешливым, добрым и верным. Он был Майе другом.
Когда в пятнадцать, охранник Арахны завязал с Ингваром драку, и куча девчонок, изнеженных и глупых начала повизгивать от восторга, она замешкалась, не стала звать старших, потому что любопытная мысль, долгое время до этого игравшая в ее голове, начала осуществляться. Действительно ли твой страж готов отдать за тебя жизнь, как говорится в Высших книгах Порядка? Прольет ли без оглядки свою кровь?
И когда, наконец, будто очнувшись, она заметила что Ингвар, окровавленный, почти обессиленный, все же продолжал драться, ее замутило от понимания - он беспрекословно отдаст за нее жизнь.
Позже, он лежал в своей комнатушке, ему кололи регенерирующее, он едва смог открыть один, не полностью заплывший глаз, когда она вошла в комнату. Он улыбался ей разбитым ртом, тепло и доверчиво, держал ее руку, прижимал к своему лбу. Майя тяжело дышала, трусливо молчала, а внутри все кипело от ненависти и отвращения к себе. Ей хотелось отдернуть руку и закричать: "Не смей так делать! Почему ты такой глупый, почему все еще веришь мне? Это я виновата, это я решила проверить тебя! Это я должна здесь лежать, а ты смотришь на меня своим собачьим взглядом! Ты делаешь мне больно, ты заставляешь меня ненавидеть все вокруг, все, что нас окружает, всех, кто причинил тебе боль".
Она ушла тогда, не сказав ни слова. Через день, когда он полностью восстановился, Майя тайком провела его в комнату с видеотекой, чтобы он выбрал фильм себе по вкусу, с трудом заставила его сесть на мягкие диванные подушки, принесла с кухни кучу сладостей, расчесала отросшие волосы, чмокнула в макушку, ощущая внутри какое-то новое, странное чувство, желание взаимной защиты и заботы о нем. Она не умела извиняться словами, и старалась заслужить прощение как могла.
Ей хотелось поделиться этим с кем-нибудь, и она рассказала Мирре, та в ответ устроила истерику, с ужасом выслушав без-трех-месяцев-невесту как псу разрешили сесть на диван. Они разругались и не виделись месяц. Майя не испытывала по этому поводу ни малейшего стыда и наслаждалась свободой. Даже призналась об этом младшей матери, иначе, будь это старшая, ей опять пришлось бы выслушать теперь уже родительскую истерику, и идти извиняться перед подругой... в сотый раз.
---
В день помолвки она уехала с утра пораньше в сады Гесперид. Ингвар следовал за ней бесшумной, внимательной тенью. В это утро они не шутили, не смеялись как обычно, она не спрашивала в пол голоса его мнение о прочитанной ими обоими книге - ее удалось стащить домой с родового архива - и позже шумно обсуждать прочитанную первую главу о здоровяке-аборигене и скромном рассказчике, о корабле, сумасшедшем капитане и ужасном чудище, о котором слагались легенды.
Она сидела под акацией, разглядывала свои пальцы, еще свободные от платинового ободка. Не то чтобы она рыдала от горя, что за чушь! Майе хотелось избавиться от чувства, будто за ней захлопывается дверь, а за ней то, что нужно было девочке: свобода, теплый ветер в лицо, бесконечные дороги, одинокие и необходимые.
Она глубоко вздохнула тяжелый, сладкий аромат акаций, и хлопнув по коленям, встала на ноги.
- Пойдем, Ингвар, надо собираться, одеваться, делать гребаную прическу, "и не строить кислую мину, убрать с лица свое недовольство, и прекратить кусать губы, Майя!" - в голове звучал громкий голос матери.
Она рассмеялась, смаргивая с глаз слезы.
- Когда-нибудь, Ингвар, я буду смотреть как твой маленький или большой корабль, какой мне захочется стащить у матери, будет вылетать с нашего космодрома, я буду наблюдать, как ты обретаешь свободу и, наконец, покидаешь эту гребаную золотую клетку.
Ингвар сглотнул, покачал головой.
- Не понимаю о чем вы, госпожа. Я твой страж, и никогда тебя не покину.
- Знаю, - кивнула Майя, - но мои приказы для тебя должны быть превыше всего.
В полдень помолвка состоялась. Майя мило улыбалась и старалась казаться счастливой, ради Мирры, та не заслуживала поганого характера, который могла показать Майя, хотя бы в этот день, пропитанный ароматом лилий и растаявших восковых свечей.
Майя чувствовала - еще немного - и игра начнется. Подождать следовало совсем чуть-чуть.
---
- Отвали, Моралез, прошу в последний раз! - Майя раздраженно оттолкнула невесту, прилипшую к ней липкой бумагой, обхватившую руками за талию и укусившую за ухо.
- Ты никогда меня не целуешь! - завопила Мирра, и, рыкнув от злости, пнула диван, чтобы тут же захныкать от прострелившей ногу боли.
- Умница, - удовлетворенно закивала Майя, подло ухмыляясь, - пни еще раз, кажется, он мало получил.
- Стерва! - зашипела Мирра, - ненавижу тебя!
- Прекрасно, закрой за собой дверь, когда будешь уходить, - Майя закатила глаза, не прекращая счищать щеточкой пыль, намертво въевшуюся в деревянную рамку, обрамлявшую старинную картину, бывшую ценной еще во времена, когда о жестком, тоталитарном матриархате даже не мечтали и представить не могли, что однажды, вновь за какие-то, шутка ли, шесть тысяч лет, женщины подомнут под собой мужчин, да так что их существование будет считаться ошибкой во всех новых учебниках генетики, биологии и анатомии. Они были все еще живы, чтобы охранять, таких, как Майя - изнеженных дочурок Высших Советов во всех ближайших галактиках. Они существовали чтобы служить. Терпеть и слушаться. Подчиняться и быть коленопреклонными тварями.
Так думали все современные общества. Такой порядок поддерживался уже добрые восемь сотен лет. Майю интересовало одно - надолго ли еще?
- Майя, - Мирра села у ног невесты, и та опустила голову к ней, подняв брови в немом вопросе, - поцелуй меня.
Майя устало застонала и чмокнула невесту в лоб. Та вытерла ладонью мокрый след и скривилась.
- Ну почему ты такая противная?
- Потому что...Мирра, нам по шестнадцать, жизнь впереди, ну куда нам спешить? Ну поцелую я тебя...когда-нибудь...может даже до свадьбы...приличия нужно соблюдать...
- Ой, о чем ты говоришь? - отмахнулась Мирра, - какие приличия? Вон Алма с Тарой вовсю...ну ты сама понимаешь...и Лора с Габи тоже...только я ничем похвастаться не могу! Мне досталась ледяная стерва!
Майя громко рассмеялась:
- Ледяная стерва? А что, мне это нравится.
- Это не смешно, - нахмурилась Мирра, и взяв за руку невесту, произнесла, - Майя, посмотри на меня. Если ты...если у тебя...если тебе кто-то нравится, пожалуйста, скажи мне! Я очень тебя люблю, но я пойму, если ты кого-то любишь и...
- Мирра.
- Что?
- Не пори чушь. Ты единственная девчонка, которая раздражает меня не настолько сильно, как другие. Я терпеть не могу всех твоих Алм, Тар, и Габриэлей, ты прекрасно об этом знаешь. Ты нравишься мне, и я люблю тебя...ну не так, как ты, конечно...но со временем, я почти уверена, это чувство придет и...в общем, не говори ерунды! Меня никто кроме тебя не интересует. Честно!
"Меня никто не интересует, даже ты, Мирра"- вздохнула про себя Майя.
Ингвар беспокойно поерзал у стены. Ярополк кинул на него взгляд и нахмурился. Хозяйка полукровки лгала и они оба это чувствовали, однако, это не их дело. Хотя Ярополка окутало смутное чувство, похожее на раздражение, и относилось оно к невесте его хозяйки.
---
Когда он поднял с пола монеты, Майя испугалась. Первый раз в жизни ей было действительно страшно. Необъяснимый ужас накрыл ее, колени дрожали, в горле застрял ком, и она не могла его сглотнуть, как не старалась. В ушах зашумело и она едва услышала младшую мать, которая подошла к ней, чтобы напомнить о том, что все гости идут в оранжерею поместья Морганов.
Она ощутимо вздрогнула под ладонью матери, когда та положила руку ей на плечо. Хлоя обеспокоено заглянула ей в глаза.
- Майя, детка, что случилось?
Дочь, бледная и лихорадочно блестевшая глазами, оглянулась на нее.
- Что? Ничего, ничего не случилось. Пойдем, - она перевела взгляд на победившего в "бойне" пса. Тот, уже встал, выпрямившись, огромный и молчаливый.
Хлоя отвела притихшую дочь к остальным гостям. Она не любила подобные развлечения и пусть Рада называла их показательными боями, "спаррингами", для Хлои они были бойней, кровавой и жестокой.
Майя, пока матери отвлеклись на светские беседы, усиленно налегала на пунш.
Мирра застала ее добродушно улыбающейся букету белых лилий.
- Майя, я тебя везде ищу, ты почему одна?
- Мирра, детка моя хорошая, а ты...а ты знала, что алкоголь это то единственное, что осталось абсолютно нетронутым после Великого Переворота. Перевер...певерер...ну в общем, поменялось всё, кроме выпивки! Да-да, я читала!
Майя захихикала и, дыша на невесту запахом имбирного пунша, доверительно зашептала на ухо:
- Видимо, женщинам тоже нужно выпускать пары, ну знаешь там, подумать о вечном и даже Великим Советникам нужна бутылочка, чтобы расслабить палки в их задницах, и забыть, почему, собственно, они стали такими первостатейными суками!
- Тише, тише, Майя, - Мирра поспешно приложила ладонь ко рту невесты. Та вытаращила глаза и приглушенно хихикала. - А если бы тебя услышали, дурочка. …Погоди, да ты пьяная!
Майя закатила глаза совершенно трезвым образом и фыркнула, убрав ладонь со рта.
- Ты бы еще позже догадалась, - сварливо проворчала дочь старшего советника, – а мне надо выпить!
- Нет! Майя! Ты сегодня сама не своя! Давай поедем домой.
Майя стянула со стола чей-то бокал с ананасовым пуншем и одним махом влила в себя.
- Нет, не могу, не хочу. Он так посмотрел на меня, Мирра, на меня никто в жизни так не смотрел.
- Что? Кто? Кто он?
Майя беспомощно посмотрела на Моралез.
- Тот рус, который выиграл. Все думают, что он скандинав, он это рус, я точно знаю. Он так...будто я никто, понимаешь. Ничтожество. Мне хотелось глотку себе перерезать, чтобы сделать ему приятное. ...А хотя, знаешь, поедем домой, надоело среди этих гадюк находиться. Хочу к Ингвару, хочу защиты, Мирра, хочу покоя.
Мирра не пустила невесту отпрашиваться у матерей, если те узнают, что дочь напилась, ей завтра не поздоровится. Через несколько минут Мирра взяла девушку под руку и они скрылись за дверьми роскошной гостиной Морганов.
То, на что всегда будут вестись люди - хлеб и зрелища. Морганы в день рождения своей дочери Тары, обеспечили гостям и то и другое. В зале, украшенном в стиле далекой, почти забытой, полулегендарной Римской Империи, за оградой стояли борцы. Норран закатила глаза и фыркнула, идущая рядом Мирра шикнула на нее.
- Как оригинально, - прошептала Майя, - устроить собачьи бои в день рождения.
Мирра прыснула, и закашлялась, стараясь прикрыть смешок.
- Не будь такой циничной, они старались.
Майя презрительно оскалилась, оглядывая борцов. Мавр и скандинав, по словам матери. Майя изучала второго бойца, на скандинава он был не похож, возможно помесь саксов и русов. Если ублюдков не утилизовали, то воспитывали для таких развлечений, хотя в каждого вбивались основные правила поведения рядом с господами, поговаривали, что очень редко, но их брали в хранители уже взрослыми мужчинами. Ходили слухи, тщательно скрываемые и оберегаемые, что таких псов использовали не только в подобных развлечениях, но в тех, что касались самых дальних и темных спален высших домов. Все знали женщин, занимающихся подобным, жестоко презирали за спиной и любяще улыбались в лицо.
- Ну, давай посмотрим на их старания.
Все было прекрасно. Майя скучала, почти не смотрела на бой, разглядывала складки на платье Мирры, изучала свои ногти, допивала третий бокал шампанского под недовольным взглядом старшей матери. Пить несовершеннолетним не полагалось, но в этот день делалось исключение.
Когда скандинав вышел победителем, он склонился перед хозяевами праздника, те холодно кивнули и вышли из зала. Оставшиеся гости кидали на "арену" монеты - символичные аналоги денег, которые он мог променять на реальную валюту.
Майя подошла к бойцу, и тот, как положено, опустился на колени. Она хотела отдать монеты ему в руки, попросив протянуть ему ладонь, но он, вопреки правилам, поднял на нее глаза и Майя застыла с вытянутой рукой, пальцы ослабли и монеты рассыпались на песок.
Госпожа и раб. Женщина, высшее создание, и мужчина - подчиненное. Хозяйка и пес. Они смотрели друг на друга и ей начало казаться, что все должно быть наоборот.
Майя чувствовала, как пот течет по спине, еще секунда и он может сделать все, что угодно. Он сломает ей шею одной рукой и она даже пикнуть не успеет. Еще миг и он...
Пес все также стоял на коленях, не отрывая тяжелого взгляда от нее, не вскакивал и не старался причинить ей вред.
Когда мать подошла к ней, она готова была расплакаться...
---
Майя ценила красоту. Восторгалась бесконечным великолепием космического пространства, любовалась тонкими, плавными линиями бутонов цветов, и сейчас откровенно разглядывала дочь консула марсианского посольства, Лару. Та в долгу не оставалась, наблюдая за Норран из-под ресниц.
Майя под предлогом срочного видеозвонка невесте, вышла из гостиной, когда их матери перешли от дел государственных к теплым, дружественным разговорам. Майя шла по коридору, гадая, как скоро ответит новая знакомая. Судя по тому, как внезапно ее схватили за шкирку и затолкнули в боковой коридор, темный закоулок, терпением та не отличалась.
Поцелуи вышли отменные, горячие и очень, очень приятные. Майя оторвалась от жадных губ и увернулась, рассмеявшись.
- Погоди ты...
- Что? - Лара стискивала ее плечи, нетерпеливо облизывая губы. - Тебе и правда необходимо срочно позвонить невесте?!
Норран расхохоталась.
- Будешь давить - уйду.
Марсианка тут же ослабила давление пальцев и слегка отодвинулась.
- Вот так, какая хорошая девочка, - мурлыкнула Майя. Она бы никогда не подумала, что дразнить, оказывается, настолько приятно. Ничего серьезного предпринимать она не собиралась. Измена в ее планы не входила. Однако, немного забыться Лара помогала.
- Ничего не будет, Лара, - Майя погладила щеку девушки, - ты потрясающе, непередаваемо красива, у меня голова кружится от тебя, но...
- Ты меня хочешь?
Майя запнулась. Беспомощно взглянула девочке в глаза, открыла рот, но не смогла произнести ни слова.
- Я не знаю, - с трудом выдавила она, - не знаю. Меня дела любовные никогда особо не волновали.
Девушки одновременно прыснули со смеху. Лара облизнула нижнюю губу и хитро улыбнулась.
- Да? Потому что я желаю тебя с самого первого взгляда, с той вечеринки у второго советника два года назад. Ты была такой нежной, мило рассеянной, и все теребила платье своей невесты.
- Не помню тебя там.
- Неудивительно, ты даже по сторонам не смотрела, разглядывая то потолок, то того пса, да и с вечеринки вы уехали очень рано, я не успела подойти к тебе.
- Это даже к лучшему, потому что я баловалась пуншем, и вряд ли из этого вышло что-то приличное.
Майя хмыкнула и перевела взгляд на губы девушки, Лара, будучи сообразительной девочкой, исполнила молчаливую просьбу той, которая так нравилась ей. Она готова была быть заменой, прекрасно понимая, что Майе просто-напросто не хватает внимания, прикосновений и теплых, ласковых губ. Ладонь прошлась по шее вниз, к груди, осторожно сжав маленькую чашечку груди. Майя застонала, подалась вперед, накрыла рукой ладонь Лары, мягко отвела ее.
- Лара.
- Позволь мне доставить тебе удовольствие, я сделаю все ради тебя, никто ни о чем не узнает.
- Не сейчас, - Майя вытерла тыльной стороной ладони рот, и глубоко вздохнула, поправила платье, - и не в ближайшие годы. Я бы даже сказала, не в этой жизни.
Лара горько скривилась, на что, собственно, она надеялась? Что сумеет пробить ледяной панцирь в груди "холодной заносчивой принцессы", как за спиной недовольные называли Майю. Всем был известен равнодушный нрав младшей Норран, которая, по слухам, отвергала даже собственную невесту. Неужели она действительно слепо верила в то, что ее любви хватит на двоих? И то, что Норран отвечала на ее поцелуи, еще ничего не значит.
Впрочем, кто знает, будущее непредсказуемо...
---
Майе исполнилось девятнадцать. Она добилась от матери разрешения на службу, ее определили в гражданский космодром. Рада избегала настойчивых просьб дочери об отправке ее на соседние планеты в качестве младшего помощника или секретаря одного из послов, летающих в соседние системы Пути. Оставаясь несовершеннолетней, самостоятельных поездок ей не разрешали. Майя подгоняла время, с нетерпением ждала часа, когда сможет самостоятельно управлять своей жизнью.
Ингвар высоченной, поджарой, молчаливой стеной сопровождал ее на место службы, в которой она работала второй год, пройдя путь от простого стажера - девочки на побегушках (особого отношения к себе, как дочери главного советника, она не позволяла) до агента по грузовым внутригалактическим перевозкам.
Ингвар давно утратил доверчивый блеск в глазах, забыл, что такое долгие, тихие, безмятежные часы в доме советника рядом с хозяйкой. Забыл о прогулках, смехе, доверчивом шепоте, ласковом сиянии глаз маленькой госпожи - и безропотно смирился с этим. Он знал, как могут обращаться хозяева со своими хранителями, слышал о нелепых смертях, таких, как он. "Ты родился под счастливой звездой", - так прошипел ему в ухо торговец в день, когда его отдали в дом старшего советника. Ингвар понимал это и сам, он ни минуты не жалел о своей судьбе.
Со дня помолвки госпожа Майя начала меняться, и ему приходилось молча наблюдать за метаморфозами хозяйки. Она слишком быстро взрослела, превращаясь из солнечной девочки в расчетливого циника. Они меньше разговаривали, его часто отсылали из ее половины дома, иногда она срывалась на нем, обхватывала его шею и сильно сжимала, заглядывая в глаза безумным взглядом, искала в нем что-то; долго плакала, не разрешая приближаться к себе, положить голову ей на колени, и он скулил от боли, подобно настоящему псу, какая ирония. После празднования дня рождения в одном из домов, куда телохранителей не впускали (что было совершенно неуместно!), Майя вернулась еще более мрачной. Затем произошло то, что отняло у него его хозяйку на долгие шесть месяцев... По возвращению, она еще больше замкнулась в себе, однако теперь почти каждый день звала его в свои комнаты, садилась рядом с ним, коленопреклонным, на пол, брала его ладонь в холодные руки и молчала, долго и безысходно. После долгих минут молчания, вставала, приносила ему блюдо с фруктами или сладостями, и как в прежние времена, ставила перед ним, и он вновь видел прежнюю улыбку на губах хозяйки.
Вскоре она приступила к службе, и уныние, казалось, покинуло ее.
---
Когда она увидела результаты проекта "Сехмет", это стало последней каплей в чаше ее терпения, окончательной точкой в принятии всей своей жизни, как требуют того правила современного строя. Узел развязался и Майя, глядя на то, что получилось в лаборатории, под строгим присмотром матери, осознала - дольше она не выдержит.
Три года назад, сидя в темной палате правительственной исправительной клиники на Марсе, разглядывая в тусклом свете, многочисленные следы уколов на сгибе локтей, она дала себе слово добиться своей свободы - ото всех, от привычной жизни, уставов и правил, норм и обычаев, которые устаревают и являются временными, как бы не утверждала ее мать о твердости установленного порядка, где женщины правят балом. Она больше не совершит прежней ошибки, когда действовала в открытую, устроив пожар в главном архиве, сжигая государственные документы тысячелетней давности, удостоверяющие власть матриархата. Из-за создавшейся суматохи, Рада Норран была вынуждена умолчать о более серьезном событии: из городской псарни пропало около половины бойцов и более трети челноков вылетели с космодрома в тот злополучный день, оглушенная охрана сопротивления не проявила.
Главному советнику стоило больших трудов сохранить это как государственную тайну, и отчитываясь перед Малым галактическим советом, едва удержала свое законное место.
Она вернулась на Землю и направилась в покои дочери. Майя отнекиваться не стала - мать в любом случае вычислила бы ее ложь. Получив хлесткую пощечину, Майя не удержала злой улыбки.
- Что с тобой? Почему ты такая, Майя? - Рада тревожно заглядывала ей в глаза. - В тебе нет ни единой генетической ошибки, твой геном совершенен. Никаких отклонений быть не может, я сама проверяла расчеты. Ты абсолютно правильная девочка, но почему ты ведешь себя так, словно...
Майя опустила голову.
- Мне кажется, будто...мама, я словно задыхаюсь здесь, от всего окружающего.
- Ты понимаешь, что ты натворила? Ты помогла бежать тем, кто стоит ниже тебя, они отрепье и тупые животные! Веками они стояли на вершине эволюции, строили из себя правителей всего живого, а не могли накормить и напоить своих чад, они отняли у нас свободу мыслить и быть равными! Но именно женщины создали тот мир, где нет голода и болезней, от которых страдали тысячелетиями! Что ты скажешь на это?! Все еще жалеешь их, тех кто мог втоптать тебя в грязь, просто потому что ты женщина, кто мог причинить тебе боль ради собственной прихоти!
- Я не жалею их, - дрожащие губы едва слушались, Майя с трудом сдерживала рыдание, - я боюсь, что твой идеальный мир долго не продлится.
- И ты решила этому помочь?! - взбешенная Рада оттолкнула от себя плачущую дочь.
- Нет, просто отпустила их на свободу! Они не смогли бы устроить здесь переворот! Я просто...просто дала им улететь!
- Ты осознаешь хотя бы, то насколько глуп твой поступок, как ты меня разочаровала?
Майя вытерла слезы.
- Понимаю, советник.
Рада Норран сжала губы, на бледных щеках расцвел гневный румянец.
- Я отправлю тебя подумать и действительно осознать то, как нелеп был твой поступок.
Вернувшись через полгода "лечения", Майя предстала перед матерями и невестой, похудевшей, почти истощенной, бледной и молчаливой. Она не поднимала глаз и склонила голову перед родителями.
- Я осознала свои ошибки, мать, я приношу свои извинения, в своем эгоистичном поступке я не понимала, что могла нарушить порядок, установленный и справедливый. Я каюсь.
- Ты прощена. Я надеюсь, ты сполна осознала свой проступок.
- Да, мать.
- Свободна. Мирра, дорогая, можешь проводить невесту до ваших покоев.
Моралез подлетела к Майе, крепко обняв ее, повела из главного зала.
Три года Майя вела себя достойно, как и положено дочери советника, и Рада решила предоставить ей честь быть одной из немногих, которые увидят предварительные результаты проекта "Сехмет".
Майя подошла к прозрачному стеклу, молча слушая восторженного профессора, которая показывала последние выкладки матери. За стеклом на нее смотрели две пары глаз. Пока две пары. Проект казался успешным, и ученые планировали его расширение.
- Хочешь, чтобы они подошли ближе? - Рада наблюдала за настороженной дочерью, - Майя?
- Они нас слышат?
- Да, хотя вернее будет сказать - чувствуют, прекрасно читают по губам. Уровень...
- Эмпаты? - Майя подошла ближе к стеклу, за которым стояло новое поколение Хранителей. Женщины - хранительницы, любовно выращенные в пробирке, полусинтетические творения, более выносливые, сильные, быстро обучаемые - венец генетической мысли их времени. Майя подозревала, что для Рады важнее всего было то, что они похожи на них, они - женщины.
Майя начала изучать их лица и внутренне дрогнула, когда заглянула им в глаза - зрачки хранительниц были вертикальными. Успешный симбиоз.
- Симбиоты? А хвостов у них нет? - она заставила себя весело усмехнуться.
Старшая Норран шутливо нахмурила брови.
- Нет, мы боялись, что это повлечет за собой волну фетишизма.
Майя натужно улыбнулась.
Хранительницы были выше ее на целую голову, и на полголовы выше ее матери. Светлокожая блондинка внушала больше доверия Майе (если вообще она могла допустить мысль довериться им), чем крепкая мулатка.
- У них есть имена? Они понимают нас?
- Мы зовем их С-1 и С-2.
- Кто из них получилась первой?
- Светлая масть.
Майя саркастично выгнула бровь, С-1 и С-2 значит, воображение ученых торжествует. Хотя, какая ей разница до прозвищ искусственных подобий человека. Мурашки бегали по коже при виде них, ей хотелось уйти отсюда, не видеть их, не знать об их существовании. О проекте еще никому не известно, об этих молчаливых изваяниях генетического искусства никто не и догадывается...А возможно ли...
- С-1, подойти к младшему инспектору, - громкий голос матери заставил Майю вздрогнуть, она перевела невидящий взгляд на блондинку. Та подошла ближе и склонила голову.
- Госпожа. - Голос был слишком низкий, некрасивый, но младшая Норран скрыла брезгливую гримасу.
- С-1, в чем твоя цель?
- Служение госпоже.
- С-1, в чем твое желание?
- Единственное желание - угодить моей госпоже.
- Дать детальное разъяснение, С-1, - хмыкнула Майя и искоса посмотрела на мать. Давно она не ломала комедию, устроить маленький спектакль матери и получить хоть какое-то удовольствие от пребывания здесь.
- С-1, ты удовлетворишь свою госпожу любым способом и так, как она попросит?
С-1 моргнула.
- Любым, госпожа. Каждое желание моей госпожи - закон для меня.
- Еще бы, - мурлыкнула Майя. Злость, копившаяся в груди долгое время, превращалась в ярость.
- С-1, а если госпожа попросит ее ударить, выполнишь ли ты приказ или...
- Довольно, - оборвала ее мать, - прекрати ломать комедию, Майя!
Младшая Норран громко рассмеялась.
- Простите, советник, я неудачно пошутила.
- Они готовы для представления их обществу?
- Нет, в них вложены только основные законы служения и охраны, о правилах поведения они узнают позже, физическая подготовка продолжается.
- Когда вы планируете завершение проекта?
- Конечное тестирование предполагается в мае.
- Только не говори, что подаришь их нам на свадьбу.
- Это будет самым лучшим подарком для тебя, дочь.
- Если ты так считаешь...
---
Шесть месяцев. У нее есть в запасе полгода, до того как ей исполнится двадцать один и любые проступки прощаться не будут. На нее окончательно повесят ярмо взрослой, супружеской, подчиненной жизни и она сполна почувствует всю "прелесть" окружающего ее общества.
Майя подошла к Ингвару, беспокойно наблюдавшему за ней.
- Что-то случилось?
Майя вздохнула, поправила ворот его рубахи, пригладила взъерошенные русые пряди. Ингвар пытался поймать ее взгляд, но она прятала глаза. Наконец, она посмотрела на него.
- Нам с тобой надо серьезно поговорить, Ингвар. Слушай меня очень внимательно...
---
Майя не выходила из своей спальни вторые сутки, Мирра не могла успокоить ее, и она с трудом могла слушать ее рыдания, сердце рвалось из груди. Она хотела утешить ее, найти слова, поддержать, но дар речи отказывал, когда она вспоминала причину печали своей невесты. Мирра втайне едва ли понимала, как можно лить столь горькие слезы по какому-то псу, к тому же предателю, сбежавшему от нее, после стольких лет заботы и ласки со стороны Майи.
Младшая мать пыталась найти слова утешения, старшая начала злиться.
- Прекрати, Майя! Ты не ребенок, чтобы вести себя подобным образом, приведи себя в порядок!
Майя молчала, слезы продолжали нестись вниз мокрыми дорожками.
---
- Вот ты! Встань! Встать на ноги, пес. Поклонись младшей госпоже Норран. Простите, госпожа, вам нужен именно он?
- Да. Приготовьте его.
- Как прикажете, госпожа.
---
Майя подошла к любимой акации, обхватила руками ствол дерева, вдохнула аромат цветов. Обернулась к новому хранителю. Рус поглядывал по сторонам: огромный, опасный боец; она едва ли услышала от него больше дюжины слов за тот месяц, что она купила его, того самого руса, который был на вечеринке четыре года назад, напугавший ее одним взглядом, просто будучи самим собой. Его нрав был полной противоположностью характера Ингвара, и вряд ли стоило ждать от него хоть каплю тепла.
Майя села под дерево, вытащила из сумки два яблока, надкусила одно, и, приподнявшись, второе протянула хранителю. Она щурила глаза от бившего в глаза света, и улыбаясь, кивнула ему на протянутое яблоко. Рус сделал шаг назад и покачал головой. Улыбка погасла на губах, и Майя сглотнула обиду, желчью прокатившейся вниз по глотке. Она вновь села и ткнулась носом в экран книги, принесенной с собой. Чего, собственно, она ждала? Что дикий пес начнет облизывать ей руки и вилять хвостом? Ментальным, но всё же...
На прошлой неделе он отказался входить в ее спальню, когда она хотела отдохнуть, и дать ему поспать на диване, как когда-то спал Ингвар, но пес напряженно стоял на пороге, Майю это одновременно повеселило и разгневало. Рука задрожала от желания ударить его - она была вправе это сделать и он молча принял бы наказание - но она глубоко вздохнула и приказала себе успокоиться. Он остался у двери ее спальни, сидел на пороге, молчаливый пес.
Вчера она попыталась поговорить с ним, на что он отвечал односложным "я не имею права, госпожа". Майя выгнала его, швырнув в него вазу, подаренную Миррой.
- Повтори мне свое имя. - Майя оторвала мрачный взгляд от книги.
- Ратибор, госпожа.
- Что означает твое имя?
- Не знаю, госпожа.
- Защитник, оно означает...означает защитник, - Майя запнулась, почувствовав непрошеные слезы. Да что это?
- Ты понимаешь, что я сделала для тебя, Ратибор? Я вытащила тебя из твоей клетки, дала тебе чистый воздух, и избавила от ежедневных побоев. Скажи, я заслужила больше чем "я не имею права нарушать ваш покой недостойными звуками своего голоса, моя госпожа"? Отвечай...защитник.
- Да, госпожа.
- Так будь добр, твою мать, отвечать на мои вопросы, так как мне нужно, понятно?! - прошипела Норран. - Сегодня, завтра. Всегда.
- Простите, госпожа.
- Так тебе нравится, чтобы с тобой обращались именно так, верно? Чтобы поступали с тобой как со псом, пинали и унижали тебя? Ибо ты так привык к этому, что ничто другое тебя не вдохновляет?! Правильно ли я поняла?! Гребаный ублюдок!
Звук звонкой пощечина раздался в воздухе. Ратибор стоял все той же скалой, на правой щеке розовел след от маленькой ладони.
Майя попятилась, пораженная собственным поступком, оглушенная своей яростью, униженная собственным поведением.
- Вы обрекли его на смерть, госпожа, - наконец она услышала это.
Норран подняла глаза, и Ратибор продолжил:
- Он не выживет там, куда вы его отправили.
- Да что ты знаешь об этом?! Как ты...как ты понял?
- Слухи. Маленькая, своевольная госпожа со псом-ублюдком, счастливчиком, которого должны были утилизовать, но забрали в один из лучших домов, в казармы высшего советника, защищать юную госпожу. Его ненавидели все полукровки. И все знали, что он порвет за вас глотку, сдохнет за свою госпожу. Зачем? Чтобы в один прекрасный день исчезнуть с лица планеты, предать ваше доверие? Хорошие псы не предают.
- Я дала ему свободу.
- Вы обрекли его на верную смерть.
- Нет! Замолчи! Заткнись, тварь!
- Ваша сохранность была целью его жизни, когда вы отправили его прочь, он ее потерял.
Майя закрыла глаза, покачала головой.
- Глупый пес, ты не понимаешь. Он волен быть собой. - Ратибор озвучил мысли, которые она старалась оставить там, во тьме ночи, когда непрошенные думы вторгались в разум и покой оставлял её.
- Он выживет, Ратибор.
- Да, госпожа. Я верю вам.
- Лжешь, - рассмеялась Майя, пытливо вглядываясь в глаза Ратибора. Тот крякнул и опустил глаза. Совести хватило хотя бы на это, усмехнулась про себя Норран. Ну, а чего она хотела от него? Она желала правды, так вот она была выложена перед ней. Честные слова от презирающего ее пса.
- Поехали домой, и впредь отвечай на все мои вопросы, понятно?
- Да, госпожа.
---
До свадьбы оставалось три месяца, когда мать вновь пригласила ее в лабораторию. Эксперимент подходил к окончанию, кошки готовы. Майя едва могла скрыть презрение в глазах, глядя на девушек. Но она улыбалась: матери, тем, кто за стеклом, невесте. Она улыбалась им всем.
---
- Майя! - громкий голос заставил вздрогнуть ее и оторваться от накладных, собранных за день. Ратибор, сидящий на корточках у двери, коротко рявкнул и встал. Майя тихо рассмеялась.
- Тише, Ратибор, это по мою душу, но в живых сегодня я останусь.
Дверь в кабинет распахнулась.
- Что случилось? - Майя приподнялась, удивленно поднимая брови.
- Ты! Ты...- зашипела Рада, с ненавистью глядя на дочь, - Я знаю, что это могла сделать только ты!
Майя нахмурилась, бросила растерянный взгляд на Ратибора.
- Что?
- Не прикидывайся дурочкой! И прикажи своему псу выйти вон!
Майя кивнула Ратибору, тот бесшумно закрыл за собой дверь.
- Я не понимаю...
- Не лги мне!
- Я не понимаю о чем ты! - Майя начала злиться, - что ты от меня хочешь?! Ты пришла, и начала кричать на меня, подобно сумасшедшей, не объяснив в чем дело!
- Только ты посмела бы сделать это, никому кроме тебя это не нужно. - Рада снизила голос на тон, но ненависти в голосе не убавилось.
- Что сделать? Что...
- Они сошли с ума, - горько рассмеялась Рада, - они вышли из подчинения. Они уже мертвы.
- Кто? - Майя покачала головой, непонимающе поморщившись. Через несколько мгновений распахнула глаза в изумлении.
- Подожди, ты намекаешь на проект? - она неверяще взглянула на мать, - ты хочешь сказать, что это я их убила?
Майя громко рассмеялась.
- Ты с ума сошла. Твой разум омрачился, женщина!
Рада молчала и Майя попыталась снова.
- Мама!
Старшая Норран следила за реакцией дочери. Изумление в глазах Майи было неподдельным. Она ничего не знала.
Рада рухнула в кресло.
- Майя, если ты сделала это, мой тебе совет: уйди с глаз моих долой, иначе я...
- Не говори ерунды - холодно прервала ее Майя, она вытащила из ящика стола бутылку виски, налила себе и матери, заставила ее выпить большими глотками горючий напиток. Рада тяжело сглотнула.
- Откуда у тебя виски? Ты несовершеннолетняя, тебе нельзя, - с трудом просипела она.
- Ой, да прекрати, - отмахнулась Майя и заправски влила в себя дорогое пойло. Добавила еще по порции себе и матери, задумчиво поболтала жидкостью в бокале и быстро глотнула, глубоко вздохнула и села за стол.
- Итак, давай без истерики ты расскажешь мне, что произошло.
Рада удивленно смотрела на дочь.
- Как ты выросла, Майя.
Дочь закатила глаза.
- Тебе нельзя пить, я уже поняла. Рассказывайте, советник.
---
Майя учила Ратибора игре в шашки. Тот терпеливо проигрывал раз за разом, не злился, но сосредоточенно хмурился. Норран с улыбкой следила за ним. В голове крутились слова матери о потери проекта "Сехмет". Оба экземпляра в один момент перестали функционировать, не отзывались на приказы, не реагировали на команды. Твердили одно: "В крови вирус".
Подумать только - в нашей крови вирус. Интересный результат, но совершенно предсказуемый. Логичный.
Майя потеряла одну дамку из двоих, и снисходительно улыбнулась на довольный оскал Ратибора.
- Игра для меня еще не потеряна. Можно...- она отдала на растерзание охраннику свою пешку, тут же сожрав стратегически важные пешки Ратибора собственной оставшейся дамкой. - ...сделать так.
Тот разочарованно рыкнул.
- Не спеши.
Ратибор шумно вздохнул - стал терять терпение. Майе нравилось, что он, наконец, стал проявлять эмоции. Она начала по-настоящему к нему привыкать.
- Еще раз?
- Да, - охранник начал расставлять фигурки по новой.
---
Мирра вернулась из отпуска, отдохнувшая, похорошевшая, жутко довольная. Майя не удивилась бы, узнав, что невеста завела интрижку на курорте. Банальные вещи происходят постоянно.
Заметив Ратибора Моралез застонала.
- Майя! Я так и знала, что ты сделаешь какую-нибудь глупость без меня!
- Не льсти себе, я бы и рядом с тобой его приобрела, - оскалилась Майя, не хуже Ратибора.
Мирра помрачнела.
- Ты никогда не изменишься.
- И не пытаюсь.
У Ратибора приподнялся уголок рта в подобии улыбки, веселый прищур выдавал его с головой.
---
Она улыбалась. Тепло в ее глазах, обращенное к матерям, было настолько искренним, что она сама начала верить в свою любовь к ним. Забота о невесте при родителях давалась не менее легко, Мирра настороженно принимала знаки внимания, но заглядывая в глаза Майи, успокаивалась, замечая непривычную нежность.
Майя смеялась, радостно и доброжелательно всем, кому этого хотелось.
Она с удовольствием была такой, какой хотели ее видеть. Это оказалось так легко, что было даже не интересно.
Майя улыбалась, как от нее и требовалось.
Разыграть искреннее удивление и оскорбленную невинность в ответ на новость о потери уникального проекта? Пожалуйста, проще не бывает!
Майя прекрасно натренировалась у зеркала.
На самом деле вывести из строя этих биомашин оказалось не таким уж трудным делом. Их память была чистым листом, они жадно ловили каждое слово будущих господ, и среди пустой болтовни, которую выливали при них восторженные члены совета, они уловили тихое: "Когда-то кельты чтили омелу, паразитирующую на дубах". С-1 и С-2, подчиняясь кивку, подошли ближе к стеклу, и Майя, улыбаясь, внимательно смотрела в глаза С-2, как более сильной, которая поведет за собой вторую, и сквозь губы произнесла вновь: "Были люди, которые поклонялись омеле, паразитирующей на дубах. Паразиты правили миром. Паразиты проникали глубоко внутрь".
Кошки моргнули, вертикальные зрачки расширились, и поклонившись на прощальный кивок госпожи, отошли к своим койкам.
На следующий день они перестали отзываться на команды, безостановочно твердя, что в их крови паразит.
---
До свадьбы оставался месяц и Майя изнывала от скуки, праздничными делами она принципиально не занималась, возложив все хлопоты на Мирру.
После жестокого провала"Сехмет", она сорвала несколько важных грузоперевозок заявив о подозрении в нарушении санитарных условий, и ради забавы поссорилась с Миррой, заявив, что не сомневается в ее измене на отдыхе. Бешеная истерика Моралез отвлекла ее от тоскливых мыслей.
Она натаскивала Ратибора в галактических картах и тот покорно учил, все, что она ему приказывала.
Разбирала удобные пути в соседних галактиках, малонаселенные планеты, изучала население и виды их деятельности.
Ждала, терпеливо ожидала совершеннолетия.
Тянуть больше не было смысла. Лабораторные крысы косо посматривали на нее после инцидента с гребаными кошками. Они сотни раз просматривали пленку, сохраненную на камерах. Они видели на пленке Майю, рядом с советниками, матерью, у стекол прозрачной камеры, где вытянувшись стояли хранительницы. Они видели как улыбается им Норран, но не могли разобрать слов, если таковые были произнесены. Доказать вину младшей Норран не представлялось возможным, но они чувствовали, что именно она причастна к багу в их программах. Она разрушила более тридцати лет упорной, кропотливой работы, и не она создала идеальных хранителей, а ведь ученые могли бы избавиться от грязных псов, забыть как страшный сон и больше не выращивать паскуд.
Если не они, то кто-нибудь из господских дочерей могла довести ее до печального конца. Она была костью в горле, вечная насмешница их тихого, теплого, уютного дома, мира, которому скоро придет конец и без помощи Майи. Слепые, они не видели медленного разрушения их идеального утопического мира.
Ресурсы не вечны.
После того, как она станет совершеннолетней, защитить себя она не сможет. Ратибора утилизируют, как утилизовали бы Ингвара и многих других.
Она не была хорошей, не всегда честной, даже сама с собой, но умирать она не хотела. Тем более так бездарно: от рук мстительных лабораторных крыс или стервозных тварей, подобно отпрыску Морганов.
Она останется одна в любом случае. Так лучше быть одной там, где она действительно хочет жить.
---
- Все готово, Ратибор.
- Я не полечу с тобой, госпожа.
- Нас не найдут.
- Я знаю, но вам лучше бы остаться там, где вы есть. Рядом с родителями, под защитой.
- ...Я спрошу у тебя еще раз: ты полетишь со мной, Ратибор?
- Вам следует остаться там, где вы есть, госпожа.
---
Остался один день.
Майя старательно втирала белую глину в кожу лица, она обязана быть самой красивой в день своей свадьбы - так убеждает ее мать.
Чуть позже она смывает маску, и ужасная бледность бросается в глаза. Воспаленные белки глаз не внушают оптимизма, потрескавшиеся губы кривятся в вымученной улыбке.
Майя смотрит на свое отражение и глубоко вздыхает.
- Оставшаяся дамка делает свой ход.
---
Рада Норран шла по коридорам хозяйственного отсека научной базы на планете, единственной, пригодной к жизни в системе Андромеды. Прошла мимо оранжереи, сквозь прозрачные стекла были видны многочисленные экземпляры собранных здесь растений, но Норран не обратила на это никакого внимания - она держала курс к парникам. Войдя в помещение, она почувствовала влажный, спаренный воздух парников.
Старший научный сотрудник Мортон сидел на земле и внимательно рассматривая корни местного растения, абсолютно не ощущал чужого присутствия. Через несколько мгновения спина биолога окаменела и он обернулся. Она обернулась.
На Раду смотрели до боли знакомые глаза. Она всматривалась в почти забытые черты и ощущала, как прежние чувства любви и ненависти, тесно переплетенные, вновь всколыхнулись в груди. Материнская, глубоко спрятанная нежность боролась с непреодолимой яростью, когда она вновь увидела ее, войдя в парник, сидящую спиной к Раде, все такую же тонкую фигурку, спрятанную за бесформенным комбинезоном. Волосы были обрезаны в непростительно короткие пряди, не доходящие даже до плеч.
Перед Радой стояла Майя Норран, безвременно ушедшая в лучший мир. Майя Норран, погибшая от руки ублюдка-пса.
Майя Норран, живее всех живых, стояла перед матерью, в пыльном комбинезоне, с красными от пыли или недосыпа глазами. Она стянула перчатки и бросила на землю.
- Здравствуй, Майя. - Громкий голос спровоцировал эхо и Рада невольно подняла глаза к куполу, следя за отголосками.
- Здравствуй, мама, - отозвалась Майя и шагнула вперед, чуть щурясь, пытаясь разглядеть мать получше.
- В первые годы вы хорошо прятались, доктор Мортон, - саркастично начала Рада, - но видимо, расслабились, что дали себя обнаружить обычному межпланетарному спутнику.
- А в первые годы хорошо прятаться было необходимостью, и признаюсь, весьма увлекательным занятием, - отозвалась Майя, и криво улыбнулась, - ну, а в последние годы это перестало быть столь жизненно важным, к тому же стало просто скучно. Убегать, скрываться, делать вид, что не замечаешь вездесущих камер. Банальная скука расставила все по местам.
- А может понимание того, что тебе никуда не скрыться от Совета, как бы ни старалась?
Майя, к удивлению Рады, громко рассмеялась.
- О, прости! - она не могла остановить смех, - я сейчас...сейчас постараюсь...
Она согнулась, уперла ладони в колени и несколько раз глубоко вздохнула. Разогнулась, показав пунцовое от смеха, лицо.
Она уставилась прямо на мать, от широкой улыбки не осталось и следа, вернулось холодное выражение в глазах.
- Да плевать я хотела на твой Совет, на всех твоих прихвостней, и недалеких шпионов, - ухмыльнулась Майя. - И прежде, чем ты продолжишь свои пафосные, пышущие обидой, речи о том, какая я неблагодарная тварь, забывшая о том, как много вы для меня сделали, а получили в ответ холодное ничто, давай вернемся к главному: ты меня нашла, хвала Вселенной. Что собираешься делать дальше?
Рада окончательно убедилась: это безнадежно. Достучаться до той, которая ничего не слышит, безуспешно пытаться найти в ней хотя бы каплю той девочки, которая еще не была отравлена безумными мыслями о ненужной никому свободе, о бесполезности своих глупых грез.
- Дай-ка угадаю - чтобы забрать меня домой?! - изобразила испуг Майя.
- Не вижу повода веселиться, Майя. Даже если и так...
- Не советую, - спокойным тоном перебила ее Майя и нагнулась за перчатками, не спеша принялась вновь натягивать на руки. Рада вспыхнула, ярость клубилась внутри, грозя выплеснуться криками, хлесткими пощечинами. В этот момент она настолько ненавидела собственную дочь, свою плоть и кровь, что готова была избавиться от нее прямо сейчас.
- Ты! - зашипела Рада, хладнокровная маска слетела с лица, и вся ярость отразилась на точеных чертах, - Неблагодарная девка, самая большая ошибка в моей жизни, я жалею о каждой минуте, потраченной в скорби по тебе! Мне стыдно за свою наивность, я стыжусь любви к тебе, я презираю...
Она запнулась, ненавидяще всматриваясь в некогда любимые черты.
- Всё? - Майя скучающе осматривала грядки с вялыми побегами. Она давно научилась скрывать истинные эмоции, прятать постоянную боль, травить в себе все воспоминания. – Если так, то теперь позволь сказать кое-что. Хочешь уничтожить меня? Валяй. Вот она я, перед тобой, безоружная. Желаешь предать суду? Позволь спросить: какое обвинение ты выдашь? Собралась забрать меня обратно на Землю? И если это так, то прошу тебя подумать еще раз: я сделаю так, что мое возвращение запомнят все и долго еще не смогут опомниться. Ты меня не удержишь, советник. Я больше не прячусь, потому что однажды поймала себя на мысли, что я давно перестала бояться тебя. Переросла неизбывный страх быть пойманной, вновь заточенной. Ибо на-до-ело.
Майя провела грязной перчаткой по лицу и громко выдохнула. Рада неосознанно проследила взглядом за отчаянным жестом дочери и вдруг заметила шрам, тонкий, но заметный, некрасивый кривой шрам тянулся от левой брови к виску. Внезапно разглядела и потрескавшиеся губы, сухую, бледную кожу лица, морщины вокруг глаз и еще один шрам вдоль подбородка, прямой и тонкий.
Майе было двадцать восемь лет. Что она с собой сделала? Что натворила?
Рада подавила в себе острое желание спросить, что происходило с Майей все эти годы, где получала она эти шрамы, через что прошла за свою короткую жизнь.
В груди зашевелились неуверенные ростки нежности, щемящей грусти за дочь, за ее бесславно потерянные годы.
- Что ты с собой сделала, Майя?
- Я была свободна! - зашипела Майя, зло оскалила зубы - Слышишь?! Я-была-свободной-частицей-космоса! Я жила так, как желала сама! Ты даже не мечтала об этом, да и откуда? Ты и тебе подобные не понимают, какое это счастье быть собой! Да, я страдала! Мне причиняли боль и друзья предавали меня! Но все это было моим выбором! Слышишь, это было моим личным правом, которое никто не сможет у меня отнять! Меня не удержат твои клетки, твои иллюзорные понятия о справедливости, твоя ненависть.
- Ты сошла с ума. Ты безумна, Майя, - Рада покачала головой, неверяще рассмеялась. - Ты лишилась разума, несчастная.
В глазах Майи гнев сменился жалостью.
- Советник...мама... ты не сможешь...тебе придется улететь ни с чем. Ты продолжишь оплакивать свою дочь, и верить, что я умерла, а мое тело покоится на дне океана, после того, как у берега обезумевший пес задушил меня, и после смог скрыться от рук правосудия.
Рада закрыла глаза. Она хотела бы не видеть ее, не слышать этот голос, она хотела вновь вернуться в то время, когда Хлоя вынашивала их дочь, еще раньше, когда Рада создавала идеальные сочетания генов, ее и Хлои, стереть ту гордость, когда она думала о том, как далеко они придвинулись в генетике, как могли влиять на характер будущей дочери.
Ошибки быть не должно. Дефектов в Майе не было. Так почему же в итоге они оказались здесь, стоя друг против друга, уставшие от бесконечных тревог? Почему они так далеки, когда можно коснуться и ощутить родное тепло?
- Если я улечу одна, ты навсегда потеряешь возможность вернуться, Майя. Ни на одной планете, входящей в состав высшего совета, тебе не будет места.
- Значит, так тому и быть, - после долгой паузы произнесла Майя и опустила глаза.
Рада усмехнулась.
- Тогда я желаю тебе сдохнуть здесь или в другой подобной дыре, и как можно быстрее. Ты уже подобна всем тем, кто мыслит языческими, бессмысленными письменами. Ты уподобишься животным, Майя. Ты уже забыла что значит любить, беречь и заботиться о ком-то, кроме своей поганой шкуры. Да и знала ли ты раньше это чувство?
Майя открыла было рот, чтобы ответить, но передумала. Однако, когда Рада повернулась к двери, Майя не выдержала:
- Я знала, что это такое, советник. Я защищала свое, когда избавилась от твоих ублюдочных кошек.
Норран кивнула:
- Я догадалась. В конце концов, я убедилась в мысли, что ты единственная этого желала.
- Чтобы тебе стало легче, добавлю одно - эксперимент априори был неудачным.
- Он был безупречен.
- Ошибаешься, советник - спокойно возразила Майя, - он был слишком сырым и нестабильным. Он был неудачным, просто потому что деморализовать их оказалось слишком легко, хватило нужной кодировки, чтобы запустить механизм. Простой вербальный код и ваши хранительницы дали сбой. Вы обращали внимание на физическую сторону, на моральные принципы, но совершенно забыли о психике подобных существ, к тому же на стадии разработки. Они были машины, но слишком очеловеченными, чтобы не попасть под воздействие определенных мной слов.
Майя пожала плечами.
- Думаешь, я сожалела об этом? Ни разу и никогда я не жалела об этом поступке, это ведь не убийство, это утилизация неудачных образцов.
Будь Рада более эмоциональной, она бы содрогнулась от столь уверенной логики дочери в своих решениях, но она только горько рассмеялась.
- Как же я ненавижу тебя, Майя. Но больше всего я ненавижу себя, за то, что все еще люблю тебя, свое дитя, своего ребенка, запутавшегося и оттолкнувшего всех, кому он был дорог...Прощай, Майя.
Майя закрыла глаза. Несколько минут спустя она уже бежала к главному холлу базы, своими глазами увидеть, как улетает корабль с матерью на борту. Она обязана убедиться в том, что это конец.
Мортон наблюдала, как высокая фигура матери поднялась на борт, и когда от корабля осталась лишь пыль, взметнувшаяся при взлете, и постепенно вновь опускающаяся на землю, Майя, наконец, почувствовала: это конец. Конец играм в прятки.
И это начало. Долгожданный старт жизни, полной радостей и страданий.
Это выстраданная свобода, где всегда есть выбор, и где, в свою очередь, каждый выбор является ловушкой, иллюзией для борцов за справедливость.
Это начало для воли.
Воли быть собой.
Конец.
@темы: ориджинал
-
-
07.06.2013 в 17:16