Название: Не думай об этом
Автор: Солнечный Лист
Фандом: Ориджинал
Размер: мини
Рейтинг: NC-17
Жанр: Femslash, Romance, Angst
Саммари: предновогодняя история, одна из многих. Оридж написан в подарок.
читать дальшеПока шел корпоратив, меня не покидало ощущение, что мы отмечаем то ли двадцать третье февраля, то ли восьмое марта. Даже вся традиционная новогодняя атрибутика не могла создать нужное настроение. Может быть, дело в погоде? Снега в декабре выпало много, но числа двадцать пятого резко потеплело и огромная масса мерзлой воды начала таять, так что сейчас снег можно увидеть только в виде затвердевших почти до состояния камня бурых глыб на месте самых больших сугробов.
Но похоже, что неожиданно наступившая весна испортила только мое праздничное настроение. Народная медицина предлагает желающим эффективное средство от этой беды: сто грамм водки мужчинам, стакан красного вина женщинам. Можно больше, если религия и здоровье позволяют. В моем случае, правда, это неактуально, поскольку мой лечащий врач перед праздниками несколько раз предупредил, что препараты, которые я принимаю уже полгода, не сочетаются с алкоголем. Подозреваю, это не совсем так, но понимаю, что ограничение разумное – я могу легко сорваться и выйти далеко за рамки меры, а там и до алкогольного психоза рукой подать. Поэтому разум мой кристально чист и трезв, в взгляде многие наблюдательные коллеги замечают не слишком тщательно спрятанную грусть и смотрят сочувствующе. В какой-то момент мне надоедает накачиваться кисловатым апельсиновым соком и смотреть на чужое веселье, так что я удаляюсь в свой кабинет.
А там папки с годовым отчетом небрежно лежат на полу, маленькая серебристая елочка переставлена на подоконник, а все остальное небрежно сдвинуто на край стола – большую его часть занимают объемные телеса Даши, нашего дизайнера. Ребенок (двадцать четыре года – не возраст) сидит, болтая ногами в бело-розовых кедах с разноцветными шнурками и по штучке треская сухофрукты из вазочки. Уже почти пустой, кстати, и это с учетом ее недавнего возмущения на тему моей нелюбви к конфетам. Дескать, все тетки в отделе держат к чаю сладкое и охотно угощают нашего гения от дизайна, а я, видите ли, на спецдиете, так что ни себе, ни другим. Оправдания бессмысленны, проверено, так же как и замечания, поэтому я молча включаю электрический чайник, убираю отчет на полки стеллажа и достаю свою кружку.
- Чай будешь? – спрашиваю для порядка у Даши. Она кивает и довольно ловко для ее комплекции слезает со стола. Элегантные брюки из струящейся темно-серой ткани натягиваются на округлых ягодицах и я украдкой наслаждаюсь открывающимся мне зрелищем. Наш дизайнер вовсе не толстая, скорее уж в меру пухлая девушка, которая бы была первой красавицей фирмы, если бы не любовь к кошмарной обтягивающей одежде в пугающих сочетаниях и бренчащей бижутерии. У нее пшеничного цвета волнистые волосы до пояса, пухлые щечки со здоровым румянцем, серые глаза и тяжелый характер. И талант, за который ей прощается все, даже железобетонная уверенность в том, что она – пуп земли, а значит все просто обязаны вокруг нее крутиться.
Посуда для чая у Даши с собой. Пока я собиралась с мыслями, чтобы вернуться в банкетный зал и взять там каких-нибудь вкусностей, дизайнер уже выставляет на стол пакетик ну очень дорогого чая - развесных шариков из чайных листьев, которые распускаются в горячей воде, пакет с мандаринами и коробку конфет «Рафаэлло», причем не стандартную 150-граммовую, а круглую, с пышным красным бантом. Девушка изображает саму невинность, но я строго говорю:
- Даша, это взятка?
- Нет, что ты, это подарок. – Обида в ее голосе ощущается отчетливо, я предпочитаю поверить, тем более что оранжевые бока мандаринов манят их поскорее съесть и удержаться нет никакой возможности. Прежде чем предаться греху чревоугодия, я выщелкиваю из блистеров очередную горсть таблеток, которые по замыслу врачей должны мне помочь с минимальными страданиями прожить еще немного.
Мы с Дашей пьем чай, обсуждаем Надежду Викторовну из отдела кадров, которая – вот дура – третью неделю сидит на гречневой диете и вместо килограммов пока потеряла только природную благодушность характера, негромко ругаем столичное начальство и обмениваемся мнениями насчет грядущих реформ в нашем филиале. В процессе выясняется, что мандарины с конфетами все-таки были взяткой. Дизайнер сообщает, что ее соседка по квартире уехала к родителям в Нальчик, а Дашины ключи остались в квартире и новогоднюю ночь бедному ребенку предстоит провести на улице, если конечно добрая фея в моем лице не приютит сиротку.
Я не возражаю – дома одиноко, а присутствие этого яркого человечка заставляет отступать мою теперь уже постоянную спутницу – серую тоску. Даша радуется, лезет обниматься, и я с затаенным наслаждением прикасаюсь к ее телу. Оно восхитительно упругое, горячее тепло чувствуется сквозь тонкую белую рубашку мужского покроя, а в вырезе видна соблазнительная грудь, к которой я как бы ненароком прикасаюсь, но не более. Мы на грани: по одну сторону лежат дружеские отношения, которые вполне благосклонно принимаются нашим обществом, с другой манит нечто чувственное, с пряным запахом запретности. Я не знаю, как отнесется к этому моя подруга, поэтому пытаюсь отстраниться, но меня не пускают. Чай уже закончился, заваривать новую порцию мы не хотим, поэтому вдвоем садимся на шикарный кожаный диван, неприятно скрипящий от каждого движения. Мне хорошо, Даше, судя по довольному выражению ее лица - тоже. Но это опасное состояние, поскольку мой самоконтроль ослабляется не только алкоголем, но и ощущением тепла и доверия. В столь интимной обстановке, образовавшейся в кабинете, опасное "хочу" легко может превратиться в не менее опасные действия.
Однако я понимаю, что сейчас мне не хочется волевым усилием подавлять желания. Мне стоит большого труда отбросить осторожность, но я все же делаю это и наклоняюсь, чтобы поцеловать Дашу, которая лежит головой на моих коленях. Вопреки моим опасениям, она не отстраняется, а наоборот тянется навстречу, теперь уже не понять, кто кого целует. Руками я поглаживаю живот подруги, а она безо всякого стеснения расстегивает мою блузку. Я все еще в чем-то сомневаюсь, она – нет. Даша садится, ей, похоже, совсем не нравится моя одежда, поскольку под умелыми пальцами пуговицы и прочие застежки быстро сдаются, на стоящий рядом стул ложится сначала моя блузка, затем к ней присоединяется майка с бюстгальтером, причем так быстро, что я не успеваю ничего возразить, да и не имею особого желания. Особенно после того, как Дарья начинает целовать мою шею и у меня где-то внутри нарастает теплое пульсирующее чувство. Мы ласкаем друг друга, лихорадочно, будто вот-вот в дверь должны постучать и наша близость исчезнет.
Я очень хочу снять с Даши одежду, но она каждый раз ускользает, стоит мне начать этот увлекательный процесс. Зато я лишаюсь юбки и белья, чулки мне милостиво оставляют – наверное кое-кому кажется, что мои ноги в них выглядят привлекательно. Мои шансы в ближайшие минуты раздеть Дарью испаряются, когда она соскальзывает на пол и садится между ног, так развратно при этом облизываясь, что я краснею как девчонка.
Не хочется думать, что я,взрослая и много чего повидавшая в жизни женщина, сейчас смущаюсь как девственница на первом интимном свидании, поэтому скованность и горящие щеки объясняю продолжительным одиночеством. Я переборчива и капризна, моей партнершей может быть только воплощенный ангел с бездной терпения и понимания, из-за этого я предпочитаю не заводить отношения без крайней нужды, но Дашка... она не похожа на ангела. Она привлекает умением балансировать между крайностями, всегда находиться в пограничном состоянии и я осознаю это только сейчас, побыв подвешенной на грани деятельной надежды и медленного умирания полгода.
Все это мысли, которые, ярко вспыхнув, тут же исчезают в глубинах памяти. Я нахожусь здесь-и-сейчас, замечаю, что Дарья явно чужда строгой гетеросексуальности Она умело ласкает мое тело, мышцы расслабляются под этими нежными прикосновениями. От моих попыток ответных ласк девушка настойчиво уклоняется. Мягкие губы скользят по внутренней стороне бедра возле кромки кружева, дразня близостью, сильные, но мягкие ладони мнут ягодицы. Я прикрываю глаза, бездумно пропуская cквозь пальцы пряди волос. Даша обычно не позволяет трогать свою прическу, но сейчас мне позволено все. В свою очередь и я отвергаю все запреты и табу.
Прикосновения становятся все более откровенными. Ощущаю совсем не нежные поцелуи на груди, острые зубки поочередно касаются напряженных сосков, часто дышу и кусаю губы, не в силах вытерпеть нарастающее возбуждение. Дарья улыбается немного насмешливо и ее пальцы скользят между мои ног, раздвигая складки кожи и касаясь там, где тяжело и тянет от прилившей крови. Она ласкает медленно, подушечками чуть вращая и надавливая, я едва слышно постанываю, а когда Даша наклоняется и приникает губами к ярко-красному клитору в обрамлении плоти, с силой сжимаю челюсти, чтобы не вскрикнуть. Язык ласкает снаружи, кончик пальца осторожно проникает внутрь, и мое тело выгибается в напряжении, я сильно зажмуриваюсь, так, что перед глазами мелькают светлые круги, сладкое удовольствие почти невыносимо. Мне кажется, что проходит несколько минут, прежде чем яркий оргазм, охвативший все мое существо, начинает спадать. Немного трясет от напряжения, не получается сидеть, поэтому я бессильно сползаю по кожаной обивке дивана, словно через вату ощущая, как рядом пристраивается Даша. Она что-то ворчит, но голос довольный. Обнимает, я хочу обнять в ответ, но руки не слушаются, поэтому мы пока просто лежим.
Покачиваясь на волнах блаженства, я проваливаюсь в дремоту, крепко прижавшись к Дарье и с недовольством ощущая, что она все еще одета. За эти пятнадцать минут сна, за которые моя коллега успевает встать, сложить мою одежду, закипятить чайник для новой чашки чая и съесть десяток конфет, я высыпаюсь лучше, чем за все ночи, прошедшие с начала моей болезни.
С неохотой выныриваю из приятного полусна и разглядываю Дашу. Она лучится довольством, но ровно до того момента, пока я не задаю вопрос.
- На похороны придешь? - Все, слыша это, пугаются. Никто не понимает, как для меня важно осознавать, что после... естественного результата моей болезни обо мне не забудут.
Даша не пугается, нет, она возмущена. Вскакивает со стула, смотрит на меня гневно - это приятно, потому что мне надоела жалость окружающих и меньше всего я хотела бы увидеть ее в глазах близкого мне человека - а потом резко выдыхает:
- Не думай об этом!
Я киваю и чуть улыбаюсь, наблюдая за тем, как девушка в гневе сжимает и разжимает кулаки. Сейчас она особенно хороша.
- Не думай. Зачем ты говоришь об этом и делаешь больно сама себе? - совсем тихо, но я слышу и в душе шевелится запоздалое раскаяние. - Не думай, забудь и пусть тебе не напоминают. Жизнь еще продолжается.
Она садится рядом на диван, проводит ладонью по моей груди, животу. Смотрит понимающе и снова говорит:
- Обещать ничего не могу, ведь не факт что именно мне придется идти на твои похороны, а не наоборот...
Прежде чем я успеваю осознать фразу и испугаться, добавляет:
- Знаешь, сколько людей гибнет каждый день от простых случайностей? Я здорова, но не могу поручиться, что завтра меня не собьет пьяный водитель на переходе, не укусит бешеная собака или не взорвется газ. И я даже не успею попрощаться ни с кем, а у тебя такая возможность есть.
Мое траурное настроение исчезает, как будто его никогда и не было. Я резко сажусь, хватаю Дашу за рубашку и целую, жестко и с исступлением, будто в последний раз. Она кладет руки мне на плечи и гладит, а когда я нахожу в себе силы оторваться от ее губ, то смотрю в эти как никогда серьезные серые глаза.
- Никогда больше меня так не пугай! - почти кричу, забывая о том, что мы все еще в кабинете, а стены тут тонкие.
- Не буду. - клятвенно обещает Дашка и мы обнимаемся, намереваясь провести новогоднюю и все последующие ночи вдвоем, пока нас не разлучит какая-нибудь трагическая случайность.
Автор: Солнечный Лист
Фандом: Ориджинал
Размер: мини
Рейтинг: NC-17
Жанр: Femslash, Romance, Angst
Саммари: предновогодняя история, одна из многих. Оридж написан в подарок.
читать дальшеПока шел корпоратив, меня не покидало ощущение, что мы отмечаем то ли двадцать третье февраля, то ли восьмое марта. Даже вся традиционная новогодняя атрибутика не могла создать нужное настроение. Может быть, дело в погоде? Снега в декабре выпало много, но числа двадцать пятого резко потеплело и огромная масса мерзлой воды начала таять, так что сейчас снег можно увидеть только в виде затвердевших почти до состояния камня бурых глыб на месте самых больших сугробов.
Но похоже, что неожиданно наступившая весна испортила только мое праздничное настроение. Народная медицина предлагает желающим эффективное средство от этой беды: сто грамм водки мужчинам, стакан красного вина женщинам. Можно больше, если религия и здоровье позволяют. В моем случае, правда, это неактуально, поскольку мой лечащий врач перед праздниками несколько раз предупредил, что препараты, которые я принимаю уже полгода, не сочетаются с алкоголем. Подозреваю, это не совсем так, но понимаю, что ограничение разумное – я могу легко сорваться и выйти далеко за рамки меры, а там и до алкогольного психоза рукой подать. Поэтому разум мой кристально чист и трезв, в взгляде многие наблюдательные коллеги замечают не слишком тщательно спрятанную грусть и смотрят сочувствующе. В какой-то момент мне надоедает накачиваться кисловатым апельсиновым соком и смотреть на чужое веселье, так что я удаляюсь в свой кабинет.
А там папки с годовым отчетом небрежно лежат на полу, маленькая серебристая елочка переставлена на подоконник, а все остальное небрежно сдвинуто на край стола – большую его часть занимают объемные телеса Даши, нашего дизайнера. Ребенок (двадцать четыре года – не возраст) сидит, болтая ногами в бело-розовых кедах с разноцветными шнурками и по штучке треская сухофрукты из вазочки. Уже почти пустой, кстати, и это с учетом ее недавнего возмущения на тему моей нелюбви к конфетам. Дескать, все тетки в отделе держат к чаю сладкое и охотно угощают нашего гения от дизайна, а я, видите ли, на спецдиете, так что ни себе, ни другим. Оправдания бессмысленны, проверено, так же как и замечания, поэтому я молча включаю электрический чайник, убираю отчет на полки стеллажа и достаю свою кружку.
- Чай будешь? – спрашиваю для порядка у Даши. Она кивает и довольно ловко для ее комплекции слезает со стола. Элегантные брюки из струящейся темно-серой ткани натягиваются на округлых ягодицах и я украдкой наслаждаюсь открывающимся мне зрелищем. Наш дизайнер вовсе не толстая, скорее уж в меру пухлая девушка, которая бы была первой красавицей фирмы, если бы не любовь к кошмарной обтягивающей одежде в пугающих сочетаниях и бренчащей бижутерии. У нее пшеничного цвета волнистые волосы до пояса, пухлые щечки со здоровым румянцем, серые глаза и тяжелый характер. И талант, за который ей прощается все, даже железобетонная уверенность в том, что она – пуп земли, а значит все просто обязаны вокруг нее крутиться.
Посуда для чая у Даши с собой. Пока я собиралась с мыслями, чтобы вернуться в банкетный зал и взять там каких-нибудь вкусностей, дизайнер уже выставляет на стол пакетик ну очень дорогого чая - развесных шариков из чайных листьев, которые распускаются в горячей воде, пакет с мандаринами и коробку конфет «Рафаэлло», причем не стандартную 150-граммовую, а круглую, с пышным красным бантом. Девушка изображает саму невинность, но я строго говорю:
- Даша, это взятка?
- Нет, что ты, это подарок. – Обида в ее голосе ощущается отчетливо, я предпочитаю поверить, тем более что оранжевые бока мандаринов манят их поскорее съесть и удержаться нет никакой возможности. Прежде чем предаться греху чревоугодия, я выщелкиваю из блистеров очередную горсть таблеток, которые по замыслу врачей должны мне помочь с минимальными страданиями прожить еще немного.
Мы с Дашей пьем чай, обсуждаем Надежду Викторовну из отдела кадров, которая – вот дура – третью неделю сидит на гречневой диете и вместо килограммов пока потеряла только природную благодушность характера, негромко ругаем столичное начальство и обмениваемся мнениями насчет грядущих реформ в нашем филиале. В процессе выясняется, что мандарины с конфетами все-таки были взяткой. Дизайнер сообщает, что ее соседка по квартире уехала к родителям в Нальчик, а Дашины ключи остались в квартире и новогоднюю ночь бедному ребенку предстоит провести на улице, если конечно добрая фея в моем лице не приютит сиротку.
Я не возражаю – дома одиноко, а присутствие этого яркого человечка заставляет отступать мою теперь уже постоянную спутницу – серую тоску. Даша радуется, лезет обниматься, и я с затаенным наслаждением прикасаюсь к ее телу. Оно восхитительно упругое, горячее тепло чувствуется сквозь тонкую белую рубашку мужского покроя, а в вырезе видна соблазнительная грудь, к которой я как бы ненароком прикасаюсь, но не более. Мы на грани: по одну сторону лежат дружеские отношения, которые вполне благосклонно принимаются нашим обществом, с другой манит нечто чувственное, с пряным запахом запретности. Я не знаю, как отнесется к этому моя подруга, поэтому пытаюсь отстраниться, но меня не пускают. Чай уже закончился, заваривать новую порцию мы не хотим, поэтому вдвоем садимся на шикарный кожаный диван, неприятно скрипящий от каждого движения. Мне хорошо, Даше, судя по довольному выражению ее лица - тоже. Но это опасное состояние, поскольку мой самоконтроль ослабляется не только алкоголем, но и ощущением тепла и доверия. В столь интимной обстановке, образовавшейся в кабинете, опасное "хочу" легко может превратиться в не менее опасные действия.
Однако я понимаю, что сейчас мне не хочется волевым усилием подавлять желания. Мне стоит большого труда отбросить осторожность, но я все же делаю это и наклоняюсь, чтобы поцеловать Дашу, которая лежит головой на моих коленях. Вопреки моим опасениям, она не отстраняется, а наоборот тянется навстречу, теперь уже не понять, кто кого целует. Руками я поглаживаю живот подруги, а она безо всякого стеснения расстегивает мою блузку. Я все еще в чем-то сомневаюсь, она – нет. Даша садится, ей, похоже, совсем не нравится моя одежда, поскольку под умелыми пальцами пуговицы и прочие застежки быстро сдаются, на стоящий рядом стул ложится сначала моя блузка, затем к ней присоединяется майка с бюстгальтером, причем так быстро, что я не успеваю ничего возразить, да и не имею особого желания. Особенно после того, как Дарья начинает целовать мою шею и у меня где-то внутри нарастает теплое пульсирующее чувство. Мы ласкаем друг друга, лихорадочно, будто вот-вот в дверь должны постучать и наша близость исчезнет.
Я очень хочу снять с Даши одежду, но она каждый раз ускользает, стоит мне начать этот увлекательный процесс. Зато я лишаюсь юбки и белья, чулки мне милостиво оставляют – наверное кое-кому кажется, что мои ноги в них выглядят привлекательно. Мои шансы в ближайшие минуты раздеть Дарью испаряются, когда она соскальзывает на пол и садится между ног, так развратно при этом облизываясь, что я краснею как девчонка.
Не хочется думать, что я,взрослая и много чего повидавшая в жизни женщина, сейчас смущаюсь как девственница на первом интимном свидании, поэтому скованность и горящие щеки объясняю продолжительным одиночеством. Я переборчива и капризна, моей партнершей может быть только воплощенный ангел с бездной терпения и понимания, из-за этого я предпочитаю не заводить отношения без крайней нужды, но Дашка... она не похожа на ангела. Она привлекает умением балансировать между крайностями, всегда находиться в пограничном состоянии и я осознаю это только сейчас, побыв подвешенной на грани деятельной надежды и медленного умирания полгода.
Все это мысли, которые, ярко вспыхнув, тут же исчезают в глубинах памяти. Я нахожусь здесь-и-сейчас, замечаю, что Дарья явно чужда строгой гетеросексуальности Она умело ласкает мое тело, мышцы расслабляются под этими нежными прикосновениями. От моих попыток ответных ласк девушка настойчиво уклоняется. Мягкие губы скользят по внутренней стороне бедра возле кромки кружева, дразня близостью, сильные, но мягкие ладони мнут ягодицы. Я прикрываю глаза, бездумно пропуская cквозь пальцы пряди волос. Даша обычно не позволяет трогать свою прическу, но сейчас мне позволено все. В свою очередь и я отвергаю все запреты и табу.
Прикосновения становятся все более откровенными. Ощущаю совсем не нежные поцелуи на груди, острые зубки поочередно касаются напряженных сосков, часто дышу и кусаю губы, не в силах вытерпеть нарастающее возбуждение. Дарья улыбается немного насмешливо и ее пальцы скользят между мои ног, раздвигая складки кожи и касаясь там, где тяжело и тянет от прилившей крови. Она ласкает медленно, подушечками чуть вращая и надавливая, я едва слышно постанываю, а когда Даша наклоняется и приникает губами к ярко-красному клитору в обрамлении плоти, с силой сжимаю челюсти, чтобы не вскрикнуть. Язык ласкает снаружи, кончик пальца осторожно проникает внутрь, и мое тело выгибается в напряжении, я сильно зажмуриваюсь, так, что перед глазами мелькают светлые круги, сладкое удовольствие почти невыносимо. Мне кажется, что проходит несколько минут, прежде чем яркий оргазм, охвативший все мое существо, начинает спадать. Немного трясет от напряжения, не получается сидеть, поэтому я бессильно сползаю по кожаной обивке дивана, словно через вату ощущая, как рядом пристраивается Даша. Она что-то ворчит, но голос довольный. Обнимает, я хочу обнять в ответ, но руки не слушаются, поэтому мы пока просто лежим.
Покачиваясь на волнах блаженства, я проваливаюсь в дремоту, крепко прижавшись к Дарье и с недовольством ощущая, что она все еще одета. За эти пятнадцать минут сна, за которые моя коллега успевает встать, сложить мою одежду, закипятить чайник для новой чашки чая и съесть десяток конфет, я высыпаюсь лучше, чем за все ночи, прошедшие с начала моей болезни.
С неохотой выныриваю из приятного полусна и разглядываю Дашу. Она лучится довольством, но ровно до того момента, пока я не задаю вопрос.
- На похороны придешь? - Все, слыша это, пугаются. Никто не понимает, как для меня важно осознавать, что после... естественного результата моей болезни обо мне не забудут.
Даша не пугается, нет, она возмущена. Вскакивает со стула, смотрит на меня гневно - это приятно, потому что мне надоела жалость окружающих и меньше всего я хотела бы увидеть ее в глазах близкого мне человека - а потом резко выдыхает:
- Не думай об этом!
Я киваю и чуть улыбаюсь, наблюдая за тем, как девушка в гневе сжимает и разжимает кулаки. Сейчас она особенно хороша.
- Не думай. Зачем ты говоришь об этом и делаешь больно сама себе? - совсем тихо, но я слышу и в душе шевелится запоздалое раскаяние. - Не думай, забудь и пусть тебе не напоминают. Жизнь еще продолжается.
Она садится рядом на диван, проводит ладонью по моей груди, животу. Смотрит понимающе и снова говорит:
- Обещать ничего не могу, ведь не факт что именно мне придется идти на твои похороны, а не наоборот...
Прежде чем я успеваю осознать фразу и испугаться, добавляет:
- Знаешь, сколько людей гибнет каждый день от простых случайностей? Я здорова, но не могу поручиться, что завтра меня не собьет пьяный водитель на переходе, не укусит бешеная собака или не взорвется газ. И я даже не успею попрощаться ни с кем, а у тебя такая возможность есть.
Мое траурное настроение исчезает, как будто его никогда и не было. Я резко сажусь, хватаю Дашу за рубашку и целую, жестко и с исступлением, будто в последний раз. Она кладет руки мне на плечи и гладит, а когда я нахожу в себе силы оторваться от ее губ, то смотрю в эти как никогда серьезные серые глаза.
- Никогда больше меня так не пугай! - почти кричу, забывая о том, что мы все еще в кабинете, а стены тут тонкие.
- Не буду. - клятвенно обещает Дашка и мы обнимаемся, намереваясь провести новогоднюю и все последующие ночи вдвоем, пока нас не разлучит какая-нибудь трагическая случайность.
-
-
06.02.2013 в 13:26