У сумрака зелёные глаза. Главы 1-4

[femslash]

От автора: Так как вещь довольно объёмная (13,7 авторских листов), для экономии места выкладываю здесь первые 4 главы, на пробу. Если кого-то заинтересует продолжение — с ним можно ознакомиться в авторском дневнике под тэгом У сумрака зелёные глаза.

Автор: Алана Инош
Название: "У сумрака зелёные глаза"
Размер: макси
Фэндом: Ориджинал
Статус: закончено
Жанр: Фемслэш, Экшн, Романтика
Рейтинг: R
Саммари:
     Если вы хоть раз встретились с вампиром, но спаслись от него, сумрак увидел вас и "взял на заметку". С этого момента он будет оплетать вас сетями, создавая условия для новой смертельно опасной встречи. Если и во второй раз избежите гибели, всё начнётся заново. Сумрак не оставит вас, пока не добьётся своего. У него есть своя воля и разум, хотя увидеть и пощупать его нельзя - можно только ощутить сердцем его холод или увидеть во сне его удушающие щупальца.
     Если вам снятся странные сны о монастырском саде и яблоках исчезнувшего много столетий назад сорта Горькая Аннетта, а также о приготовляемом из них сидре, а ещё о красивой путешественнице, погибшей на осенней лесной дороге от рук разбойников, то, может быть, с вашей головой что-то не то... А может, это как-то связано с загадочной обладательницей дорогой машины и зелёных глаз, которая подарила вам букет полевых цветов и которую, как вам кажется, вы знали когда-то давно... Не в этой жизни.
     Если вас зовут Алёна и у вас есть друг по имени Андрей, вы можете написать формулу любви: "Алёна + Андрей ='сердечко' ". Но вам снятся сны о яблоках, вы когда-то знали обладательницу зелёных глаз и "Майбаха"... Наверно, что-то с этой формулой не так.
     А если вы - охотник на вампиров, сумрак может потребовать от вас пожертвовать всем ради того (или той), кого вы любите, заставив вас пойти на страшный и горький обмен...
Размещение: с разрешения автора!

Глава 1. Потерянные туфли и экзотическое имя

Здравствуйте. Позвольте представиться: меня зовут Алёна. Я ваша современница, но мне довелось держать в руках яблоки сорта Горькая Аннетта, с конца шестнадцатого века считавшегося утраченным. Я живу в век нанотехнологий и компьютеров, но знаю ужас и жар костров, запалённых инквизицией по всей Европе. Нет, я не путешественница из прошлого в будущее или наоборот... Хотя, если разобраться, такими путешественниками являемся мы все, а точнее – наши души. До знакомства с Аидой моя жизнь была заурядной – как у всех: друзья, дом, работа. После – перевернулось всё. Как это было? Могу рассказать то, что известно мне – о том, как далёкое прошлое пыталось убить моё настоящее и будущее, но я буду не единственной рассказчицей. Позвольте начать мне, а Аида позже поведает свою часть истории.

Итак...


Глава 1. Потерянные туфли и экзотическое имя

План: Зелёный дракон, туфли, маньяк и главпочтамт. Обладательница «Майбаха» и мужского парфюма. Осмотр в машине. Трубка против сигарет. Ночь у озера и сильные руки.


Босые ноги ступали по сухому пыльному асфальту, а чёрные лаковые туфли на десятисантиметровой шпильке блестели у меня в руке. Сумочка неприкаянно болталась на плече, выбившиеся из причёски пряди лезли в лицо. Зеленоглазый дракон хмеля свивался во мне кольцом, туманя мозг дурманящим выхлопом из своей клыкастой пасти. Сиреневатый свет уличного фонаря, кусты, ночная прохлада.

Я прислонилась к стволу дерева. Дракон внутри был слишком тяжёл, он невыносимо, до тошноты пригибал меня к земле, но я должна была донести его до дома. Ну, и себя в первую очередь.

Клёны на этой улочке уютно нависали над неширокой проезжей частью, придавая ей вид парковой аллеи и создавая тенистую прохладу в жаркий день, а сейчас сквозь просветы в кронах было видно звёздное небо. Мне отчего-то захотелось подымить на звёзды, и я не глядя запустила руку в сумочку в поисках сигарет. Нащупав пачку, я достала её. Сигареты не вытряхивались. Чертыхаясь, я так тряхнула пачку, что все они высыпались из неё наземь. Этот чёртов зелёный гад слишком сильно действовал на меня. «Зелёный дракон» – так назывался коктейль, которого я выпила целых три порции, и теперь эта жидкая «рептилия» бултыхалась во мне, делая мои движения неловкими и превращая желудок в средоточие тошнотворного мучения. Впрочем, до «Дракона» была текила, водка, шампанское, виски... Ещё Бог знает что. А ещё был Андрей и эта белобрысая соска с внешностью модельки. Чёртова кукла с чёлкой. Мальвина с ресницами.

С преувеличенной пьяненькой аккуратностью поставив туфли рядом на асфальт – всё-таки, они стоили мне ползарплаты, – я кое-как собрала сигареты, одну зажала в зубах, а остальные как попало затолкала в пачку. Причудливое желание подымить на звёзды во мне ещё не угасло, и я с энтузиазмом принялась также на ощупь искать зажигалку, но вместо неё попадалась то косметичка, то кошелёк, то упаковка влажных салфеток, то прочая дребедень. И вдруг...

Краем глаза (зрение от дракона не слишком пострадало) я заметила одинокую мужскую фигуру, приближавшуюся ко мне. Ночной пешеход двигался как-то подозрительно – не шёл себе целенаправленно своей дорогой, а словно бы подкрадывался: два шага – остановка, ещё три шага – опять пауза. Ледяная драконья чешуя царапнула мне сердце, а мысль о маньяках заставила окаменеть. В случае чего – тут же дать стрекача. В школе стометровку я бегала за тринадцать секунд... Впрочем, теперь мне было уже не шестнадцать лет. Курение, лень и сидячая работа убили во мне прирождённого спринтера.

Секунды шли. Чего я, собственно, дожидалась, когда начинать убегать можно было прямо сейчас?

– Д... д... д-девушка, и... извните, – послышался заикающийся интеллигентный голос. – В-вы не знаете, к-как отсюда лучше пройти к главпочтамту?

Я хотела спросить, какого лешего ему посреди ночи понадобилась почта, но рука знала лучше моих мозгов, что следует делать. Выхватив из сумочки духи в цилиндрическом флаконе, я крикнула:

– Не подходи! А то получишь газом в гляделки!

Но, видимо, этому типу позарез была нужна почта, потому что он продолжал приближаться.

– Д-девушка, да я... м-мне правда на главпочтамт нужно... Я не к-какой-то там...

Договорить он не успел: я брызнула ему духами в лицо и попыталась вспомнить, как я в пору золотых школьных лет бегала стометровку за тринадцать секунд. Туфли за ползарплаты остались аккуратненько стоять одна подле другой под злополучным клёном. Не до них было: жизнь дороже.

Бег с драконом внутри оказался испытанием не из простых. Зелёный хвост коварно оплетал мне ноги, босые ступни горели и саднили, терзаемые шероховатостями асфальта, а грудь была готова вот-вот взорваться, как паровой котёл. Забег мой закончился внезапно и неприятно: глаза мне ослепил свет фар вывернувшей из-за угла машины, и я врезалась в капот. Хвала богам, ехала она на совсем низкой скорости и успела затормозить, и столкновение получилось не смертельным для меня, хотя и весьма ощутимым. Ударившись ногами и животом, я упала. Дверца открылась, и на асфальт ступила нога в замшевом мокасине. Женская нога, обтянутая тёмной джинсовой тканью.

Мне помогли подняться очень сильные руки – тонкие и изящные, но прямо-таки железные. Кожаная куртка, тёмные прямые волосы почти до пояса, дымчатые очки, перламутровый блеск на губах, смуглая кожа.

– Вы как? – спросила незнакомка. – Сильно ушиблись?

– Да вроде... нет, – пробормотала я.

– Присядьте в машину, я вас осмотрю.

– Вы врач?

Глаза незнакомки за дымчатыми стёклами блеснули прохладными звёздами и некстати напомнили мне о желании подымить.

– Да, можно сказать и так, – сказала она мягко.

В приглушённом освещении салона её волосы шелковисто блестели, изящный рот перламутрово мерцал. Смуглое лицо отличалось приятными чертами, близкими к правильным. Когда она потянула вниз молнию на моём платье, я удивилась.

– Это зачем?

Перламутровый рот улыбнулся.

– Ну, должна же я вас осмотреть. Чего вы боитесь?

– С чего вы решили, что я боюсь?

– У вас сердце колотится, как у пойманной пташки.

Она сказала мне это почти в самое ухо, и от её атласного голоса даже зелёный дракон во мне сомлел. С виду хрупкие, а на самом деле стальные руки бережно раздели меня, и по моему телу забегали пальцы, нажимая то тут, то там.

– Здесь больно?

– Нет...

– А здесь?

– Нет.

– А вот тут?

– Ой...

Мягкая ладонь скользнула по внутренней стороне моего бедра. Это было мало похоже на... как это? Пальпацию.

– Ну, думаю, всё в порядке. Пара синяков – максимум, что вам грозит.

Я натянула платье молнией вперёд – дракон запутал, будь он неладен. Незнакомка помогла мне выпутаться и надеть его правильно. Платье, конечно, не дракона.

– Ко мне тут какой-то маньяк пристал, – не смогла не поделиться я.

– А, так это вы от него бежали? – чуть нахмурилась незнакомка. – Какой ужас.

Особого ужаса, впрочем, в её голосе не слышалось, как будто она каждый день сталкивалась с убегающими от маньяков людьми. Однако следующие её слова моего дракона просто ошарашили:

– Что бы вы сейчас больше всего хотели сделать?

И тут, конечно, вспомнились звёзды.

– Я хотела подымить под звёздным небом, – призналась я. – Но этот урод мне помешал.

– Ну что ж... – Незнакомка пересела с заднего сиденья за руль. – Я знаю одно местечко, где можно покурить без помех.

Машина мягко покатилась по пустынным ночным улицам. Я бегло оценила салон, впечатлилась. Эта детка выглядела недёшево, равно как и её хозяйка. Внешняя простота в одежде и минимум макияжа были обманчивыми: за этой кажущейся скромностью стояли немалые деньги.

– Меня зовут Аида, – сказала незнакомка. – А вас?

– Алёна, – представилась я.

Зелёный дракон щекотал меня изнутри и тянул за язык, впрыскивая мне в кровь сыворотку правды, и я поведала Аиде свою печальную историю. На вечеринке у друзей я поссорилась с Андреем, которому вешалась на шею эта девица... не помню её имени. А он не только не пресекал её поползновений, но и, как мне показалось, поощрял их – у меня на глазах. Что сделала я? Напилась, психанула и потопала пешком домой: общественный транспорт уже не ходил. Вот и всё, собственно. Причёска растрепалась, вечерние туфли остались под клёном... Хорошо – хоть остались звёзды и пачка сигарет.

– Ой, что-то я разоткровенничалась, – спохватилась я.

– Ничего, – улыбнулась Аида. – По работе мне постоянно приходится иметь дело с человеческими проблемами.

– А кем вы работаете?

– Я психоаналитик и психотерапевт.

Я не могла оторвать взгляда от её роскошных волос – длинных, гладких, мерцающих. Их атласный блеск завораживал. Смуглая рука изящно и небрежно лежала на руле, поблёскивая умеренно длинным французским маникюром, в нежной мочке уха звездой сверкала маленькая серьга с прозрачным, как хрусталь, камушком – почти наверняка бриллиантом. Несмотря на кажущуюся женственную хрупкость и изящество, в ней проглядывало что-то неуловимо мужское, твёрдое и спокойное. Гордая посадка головы, мягкий, но уверенный голос, прямая осанка и чёткая линия подбородка. А может, это впечатление создавал мужской аромат её духов – сдержанно-холодный, строгий. Запах элегантности.

– Мы приехали, – объявила она между тем.

Зелёный дракон всё ещё владел мной – оплёл своим дурманом мои пальцы, и я запуталась с дверцей – не могла с ходу сообразить, за какую ручку тянуть, чтобы её открыть.

– Я помогу, – сказала Аида. – Сейчас.

Она вышла, открыла дверцу и подала мне руку. Меня немного удивил этот жест, но я воспользовалась предложенной рукой: это было весьма кстати, потому что дракон всё ещё путался у меня в ногах, а растянуться при выходе из машины мне совсем не хотелось.

Мы были за городом, на высоком берегу озера. Мои ноги ступали по прохладной траве, а над головой раскинулось звёздное небо. Перед этой красотой отступал даже дракон... В потёмках я оступилась, и меня снова подхватили стальные руки. С виду – такие нежные и слабые, а сила совсем не женская.

– Осторожно, Алёнушка.

Когда глаза попривыкли, я смогла рассмотреть ночной пейзаж получше. Небо было не совсем тёмным – западный его край желтовато светился; над водной гладью стлался туман, сосны молчаливо тянулись ввысь. Звёзды мерцали неярко, холодным, далёким светом... Но идиллию вскоре нарушил настырный комариный вой: их здесь летали полчища.

– Дым их отпугнёт, – сказала Аида. – Сделаем то, ради чего сюда и приехали.

Сигарету я вытряхнула, но зажигалка в Бермудском треугольнике моей сумочки, похоже, пропала бесследно. Аида же тем временем раскуривала изящную трубку – это показалось мне необычным и очень стильным, хотя и чуть старомодным. Затянувшись и выпустив клубочек дыма, она поднесла спичку мне.

– Вы курите трубку? – сказала я, тоже затягиваясь. – Так непривычно такое видеть в наши дни.

– Да, сигареты я не очень жалую, – ответила Аида. – Старая привычка.

Она постелила на траву свою куртку, и мы уселись, глядя на звёзды и пуская струи дыма. Ночной покой озера утихомирил моего дракона, и я, кажется, начала трезветь. Не хотелось думать о плохом, Андрей с его девицей остался далеко, а рядом были только сосны, звёзды и лёгкая табачная горечь. Наваливалась усталость – такая, что и потеря дорогих туфель казалась пустяком, и даже не было сил удивляться тому факту, что я вот так, среди ночи, махнула на природу с совершенно незнакомым человеком.

– Не думайте ни о чём, Алёна. Смотрите на звёзды и мысленно устремляйтесь к ним. Пусть ваш ум очистится от суеты.

Наверно, эта встреча и поездка была мне нужна. Здесь, у ночного озера, наедине с природой, я действительно отрешалась от всего мелкого и недостойного. Целительная сила ночи и – не скрою – обаяние моей новой знакомой исподволь делали своё дело.

От души зевнув, я поёжилась.

– Вы устали? Может, отвезти вас домой? – прозвучал голос Аиды, обволакивая меня шёлковой пеленой заботливости.

– Не хочу домой, – вздохнула я.

– Ну, тогда посидим ещё.



...Проснулась я в машине – на заднем сиденье, завёрнутая в клетчатый плед. Над озером уже занялась заря, и поверхность воды тихо розовела под ещё не рассеявшейся дымкой тумана. Аиды не было видно, зато прекрасно стали видны красавицы-сосны. Кутаясь в плед, я вышла из машины и вдохнула полной грудью... Господи, как прекрасен мир! Как мелко и глупо всё, что было вчера!

Я спустилась к воде: захотелось помыть многострадальные ноги, ступни которых стали совсем чёрными. Кромка берега у самой воды была песчаной, образовывая что-то вроде маленького пляжа, и мне подумалось, что весьма недурно было бы позагорать здесь. Одной рукой приподнимая подол, а другой придерживая плед, я вошла в воду по щиколотку. Потирая ноги друг о друга, я смывала с них не грязь, а прошлое.

– А, вот вы где, – послышался голос Аиды. – Решили искупаться?

Она спускалась ко мне с букетом полевых цветов и крышкой от термоса, полной земляники.

– Доброе утро, Алёнушка.

– Доброе, – улыбнулась я. – Нет, купаться не буду, только ноги помою немножко.

– Кстати, а где ваша обувь? – спросила она, протягивая мне цветы и землянику.

– Ой, это мне? – удивилась я. – Спасибо... Туфли там, на улице остались. Я их забыла, когда от того урода убегала. Главпочтамт ему среди ночи понадобился, видите ли... Эх, хорошие были туфельки, и стоили недёшево.

– Может, они ещё там? Давайте вернёмся, посмотрим.

Я вздохнула.

– Навряд ли... Вы забыли, где мы живём? У нас всё тащат, что плохо лежит.

– Час ещё ранний, может, не успели умыкнуть, – улыбнулась Аида. – Так, держитесь-ка...

Не успела я ойкнуть, как очутилась у неё на руках, едва не просыпав ягоды. Она держала меня легко, словно я ничего не весила.

– Ой, зачем вы? Тяжело же!

Аида с лёгкой улыбкой ответила:

– Чтоб вам снова не пачкать ножки, позвольте вас отнести к машине.

Я поражалась той силе, которая скрывалась за её внешне хрупким сложением. Ростом Аида была не намного выше меня, да и весила вряд ли больше, а вот поди-ка – несла меня, как ребёнка, наверх по крутому берегу.

– Ну, ни фига себе, – только и смогла я сказать, когда она бережно усадила меня в машину.

Аида как будто даже не запыхалась. Теперь, разглядев её при свете утра, я нашла её фантастически красивой – одни волосы чего стоили, да и черты лица не подкачали. Только цвета глаз я не могла разобрать за желтовато-коричневыми стёклами дымчатых очков. Узкие джинсы облегали её стройные ноги, позволяя оценить редкую гармоничность и изящество их сложения, а двигалась она пластично, уверенно и с достоинством. В то же время в вырезе ноздрей её аристократически правильного носа было что-то немного хищное.

По дороге я задумчиво клала в рот ягодку за ягодкой и не заметила, как всё съела. Когда мы приехали на место моего ночного приключения, я и не надеялась найти туфли, но – о чудо! – они до сих пор стояли там. Я радостно рассмеялась.

– Ну надо же! Их никто не тронул, поразительно.

– Просто никого ещё нет, – сказала Аида, обводя взглядом пустую сонную улицу. – Вам повезло.

– Да уж, везение редкостное, – усмехнулась я, всовывая ноги в туфли и морщась при этом. Босиком было свободнее и легче, а теперь – снова эти колодки с каблучищами. Я с завистью посмотрела на мягкие мокасины Аиды из коричневой замши: вот уж удобно должно было быть в них!

Повисла пауза. Я разглядывала плавные, респектабельные очертания машины Аиды – золотисто-коричневого «Майбаха», в стёклах которого отражалась пустая улица и рассвет над городом, и не знала, как быть дальше, какие найти слова. Отчего-то стало грустно до слёз.

– Спасибо вам большое, – наконец сдавленно выговорила я.

– За что? – спросила Аида, заглядывая мне в глаза с беспокойством. – Что такое? Вы, кажется, собрались плакать?

– Ну... За цветы... за эту поездку. – Я шмыгнула носом, прижимая к себе букет. На меня всё больше «накатывало», я чувствовала, что раскисаю, и злилась на себя. – Не обращайте внимания, это называется «после вчерашнего», – пояснила я с усмешкой.

– Вам совершенно не за что меня благодарить, Алёна, – сказала Аида, мягко сжимая мои пальцы. – Мне было очень приятно с вами познакомиться... и провести ночь столь романтичным образом, – добавила она с улыбкой. – Так что это, скорее, я должна поблагодарить вас.

От пожатия её руки я вдруг ощутила приятное томление под диафрагмой и лёгкие сладкие мурашки по телу. «Сердце щемит от тоски» – такое клише, наверно, подошло бы к этому чувству. Светлое, наивно-чистое небо над головой усугубляло ощущения, и я закрыла глаза рукой.

– Не смотрите на меня, у меня тушь размазалась...

Аида засмеялась.

– Вы очаровательны, Алёнушка. Мне не хочется с вами прощаться навсегда... Может быть, продолжим знакомство?

От этих слов у меня посветлело на душе. Сама не знаю, отчего я так обрадовалась.

– Я не против...

– Может, обменяемся телефонами? – предложила Аида.

Мой мобильный оказался разряжен, и она протянула мне визитку. «Аида Германовна Вангелиди», – прочитала я. Хм, какое экзотическое имя.

Глава 2. Промискуитет и веник

Глава 2. Промискуитет и веник

План: Потревоженный внутренний покой. Счёт один-один. Полевые цветы против роз.


Хвала небесам – было воскресенье, и я располагала временем, чтобы прийти в себя после вчерашнего стресса. Но утро, начавшееся столь увлекательно, продолжилось уже не таким приятным образом. Когда в дверь начали трезвонить с дикой настойчивостью, я мокла в ванне с питательной маской на лице и с зажжённой аромалампой, заправленной маслом грейпфрута – словом, была вся в медитации и полном расслабоне, а потому не спешила выскакивать из воды и мчаться к двери. Но оставлять в покое меня не собирались: зазвонил мобильный, к этому времени уже успевший подзарядиться. Я и пальцем не пошевелила, и он в конце концов тоже заткнулся.

Но внутренний покой, которого я достигла с таким трудом, был, конечно, нарушен. Мои мысли, как потревоженные птицы, вспорхнули с извилин и закружились над темой: «Кто это мог быть и почему он звонил как ненормальный?» Вариант, пришедший в голову первым, был – это Андрей. Накобелировался вчера с той Мальвиной, а теперь ему меня подавай. Ага, щас. Перетопчется.

Должным образом завершив водные процедуры, я взяла телефон и проверила пропущенные звонки. Так и есть, Андрюша. Усовестился, беспокоится обо мне? Палец дрогнул в сторону кнопки вызова... Нет, нет, нельзя давать сердцу растаять. Кобелизм детектед. И, откровенно говоря, это был уже не первый случай проявления его, так сказать, любвеобилия. За те полгода, что мы с ним встречались, я пару раз ловила его на интрижках «на стороне», но всё заканчивалось примирением. Андрей умел быть милым, весёлым, ласковым и покладистым, но у него имелся небольшой недостаток: он был до невозможности падок на женские чары. Два раза я его простила, но сейчас ощущала, что всё это начинает меня утомлять.

Я неторопливо заварила зелёный чай с жасмином – самое то после ванны и ароматерапии. С Андрея мысли переключились на мою новую знакомую, визитка которой лежала на тумбочке в спальне. Как там её фамилия?.. Греческая какая-то. Василиади? Киприади? Аромат жасмина переплетался с длинными сверкающими прядями её волос, смешивался с простым, солнечным и терпким запахом полевого букета на столе... Какого всё-таки цвета у неё глаза? Гм. Странно, почему она так будоражит меня? И такое ощущение, как будто я её знала когда-то давно...

Я царственно возлежала на диване с чашкой чая, когда позвонила Танюшка. Они с Настюхой собрались по магазинам – не хотела ли я составить им компанию? В «Кристине» как раз – распродажа.

– Ммм, – с неохотой промычала я, по-кошачьи потягиваясь. – Танюш, я щас немножко не в настроении... Лениво как-то. Да и после вчерашних возлияний...

– Кстати, – затараторила Танюшка. – Что там у тебя с Андреем? Не помирились? Он вчера сам не свой был после твоего ухода. Мы тоже беспокоились, между прочим! Попёрлась куда-то – одна, пьяная, среди ночи...

– Да ладно, – небрежно перебила я. – Ничего со мной не случилось. Если б случилось, мы бы с тобой сейчас не разговаривали, сама понимаешь. Андрюха звонил только что... Я в ванной была. Перезвонит, если надо. Фиг с ним.

– Ну-у, – неодобрительно протянула Танюшка, – я бы таким парнем не разбрасывалась.

Я фыркнула.

– Тоже мне, сокровище. На каждую юбку слюни пускает.

– Слушай, подруга, ты вчера родилась, что ли? – сказала Танюшка. – У всех мужиков такая натура – кобелячья. Пусть пускает слюни, но любит-то он тебя и возвращается всегда к тебе, а не к кому-то там!

– Ну, нет, – твёрдо ответила я. – Меня такой промискуитет не устраивает.

– Чё? – не въехала Танюшка.

Я, посмеиваясь, перевела на русский матерный:

– Бл*ство, блондинкО ты моя! Пополняй словарный запас. Я не желаю быть четвёртой женой в гареме, я хочу быть первой и единственной.

Танюшка хмыкнула – то ли обиделась на «блондинку», то ли что-то другое.

– Значит, не пойдёшь с нами?

– В другой раз, Тань, – ответила я. – Сегодня правда как-то не в настроении.

– Ну ладно, чмоки.

После этого бестолкового разговора моё настроение окончательно скисло, а от внутреннего покоя не осталось камня на камне. Так захотелось чего-нибудь хорошего, проникновенного, чтоб душа умылась росою слёз и улетела в райские кущи – хоть вой. Музыку, что ли, поставить какую-нибудь соответствующую?

Я перебирала диски, когда в дверь снова позвонили. Вздохнув, я пошла открывать.

На пороге стоял шикарный голубоглазый шатен, фигуристый и в меру подкачанный, в белой рубашке поверх такого же цвета футболки, в просторных светлых летних брюках и с алой розой в руке.

– Привет, Андрюш.

Впустив его, я пошла на кухню, он с розой – за мной.

– Алён... Я знаю, я – сволочь...

– Похвальная самокритика, – хмыкнула я, ставя чайник.

– Котён... – Он попытался меня обнять.

Я мягко вывернулась – якобы за вазочкой. Стараясь не смотреть на него, я налила воды и поставила розу. Мне и не нужно было его видеть, чтобы знать, что сейчас он старательно делал щенячьи глаза.

– Котён, зачем ты ушла вчера? Я места себе не находил всю ночь, звонил тебе... Думал, с тобой что-то случилось.

– Как видишь, я в порядке, – сухо сказала я. – Теперь ты можешь быть спокоен.

– Коть, ну... Я знаю, что я виноват. Но зачем было ТАК...

Я вскинула глаза.

– А ТАК, как ты вчера – зачем было? Ладно, проехали. Старая история... Она – твоя одноклассница, вы сто лет не виделись, и так далее, и так далее... Чай, кофе?

Он слегка опешил.

– Да всё равно... Что сама будешь, то и мне.

Я достала пачку чёрного чая. А Андрей вдруг спросил:

– А это что за веник?

Он только что заметил на кухонном столе букет Аиды. Сквозь деланное равнодушие в его голосе прозвенели льдинки.

– За городом нарвала, – ответила я, чувствуя, как в животе растекается тепло морального удовлетворения. Пусть и он побывает в моей шкуре.

– Так... – Сунув руки в карманы, Андрей подошёл к окну. – Когда это ты успела побывать за городом?

– Ночью, – сказала я, ничуть не солгав. – А в мобильном села батарея, потому ты и не мог дозвониться. Ещё вопросы будут?

– Да. И что ты там делала?

– Дышала свежим воздухом, думала о жизни, – хмыкнула я.

– Одна?

Что-то заставило меня солгать:

– Да.

– И цветов ты, значит, нарвала себе сама?

– Именно.

Я еле сдерживалась, чтобы не засмеяться. Но смех этот был невесёлый, отягощённый чувством предельной усталости и тоской по озеру, по соснам, по песку. Как же мне снова хотелось туда! И желательно – без Андрея. Но впереди была рабочая неделя – пять бесконечных дней, и о том, чтобы выбраться туда, раньше следующей субботы нечего было и думать. Мне казалось – не доживу.

– Хм-м-м, – промычал Андрей. – Так-так-так... Ну, ладно. Я, конечно, тоже не святой...

– Что значит «тоже»? – перебила я. – Ты на что намекаешь?

– Да ладно, мы оба взрослые люди и понимаем... – он опустил на мои плечи свои большие тёплые руки, – что счёт – один-один. Не надо, коть, не надо, – пресёк он мою попытку возражения. – Я провинился – ты мне отомстила, мы квиты. Скажи только, я его знаю? Чтобы я по ошибке не набил морду не тому, кому следует.

– Ну уж, это ни в какие ворота, – рассердилась я, сбрасывая его руки со своих плеч. – Во-первых, я тебе не мстила, во-вторых, бить морду просто некому, а в-третьих... Я хочу побыть одна: неважно себя чувствую. Не мог бы ты уйти?

– Как скажешь, – сказал Андрей, блеснув льдинками в глазах.

Он вышел из кухни, а я отвернулась к окну, пытаясь справиться с комком в горле. Звук хлопнувшей входной двери кнутом ударил по моим нервам, и на глазах выступили слёзы. Я видела, как Андрей вышел из подъезда и стремительным, летящим шагом направился прочь от дома – высокий, сильный, широкоплечий. Ветерок шевелил его волосы, солнце золотило макушку, а у меня в кишках разливалось ужасное, ледяное отчаяние. Вспомнились слова Танюшки: «Главное, что возвращается он всегда к тебе». Почему-то мне казалось, что Андрей уходил навсегда. Он скрылся за углом, а я, упав на диван, разревелась.

В порыве злости и горя я швырнула букет Аиды в мусорное ведро, но вид нежных, ни в чём не повинных цветов, отправленных на помойку, заставил моё сердце содрогнуться от жалости. Нет, так нельзя. Я достала букет и поставила на место. Роза Андрея стояла на рабочей поверхности у плиты – гордая красавица, взиравшая на скромные полевые цветочки свысока. Я ласково, ободряюще дотронулась до букета. Простые и искренние васильки, донник, зверобой, пастушья сумка, колокольчики и иван-чай нравились мне больше тепличной королевы. Вспоминалось босоногое детство, каникулы у бабушки в деревне, бескрайнее поле, лес и летние грозы...

Всплакнув и выпив ещё чаю с овсяными печенюшками, я решила: будь, что будет. Вернётся – опять прощу, куда ж я денусь, а нет – горевать не буду.

Глава 3. Попытка примирения и лесное чудовище

Глава 3. Попытка примирения и лесное чудовище

План: Сны о монастырских яблоках и гибели путницы. Шашлыки на озере. Странные эротические фантазии, царапины на спине, поцелуи призрака. Ночные кровососы. Глаза во мраке.


Я не люблю яблочный сок, потому что у него вкус смерти.

Мне снова приснился этот странный сон: средневековый монастырь, сад, осень. Терпкий запах грусти и крик улетающих птиц. В прекрасном монастырском саду растут яблоки, из которых делают крепкий сидр на продажу.

Сон этот снился мне уже не в первый раз, и всегда после него я весь день ощущала себя странно. Тоска и необъяснимое чувство вины теснились под рёбрами. Хотелось у всех просить прощения, а за что – я сама толком не могла понять.

Понедельник, начало рабочей недели – и без того-то день тяжёлый, а с этим сном и подавно полный депрессняк. Монитор компьютера был мне ненавистен, коллеги казались тупыми хамами, а бэйджик с именем у меня на груди – зэковским номером. Я была рада вечером вернуться домой с этой треклятой работы. Андрей не позвонил, я тоже не стала этого делать, и в кишках по-прежнему сидело тоскливое чувство, будто что-то оборвалось, кончилось.

На следующий день он тоже не позвонил, а я подумала, какой он, в сущности, козёл. То есть, ему можно изменять мне направо и налево, слова ему не скажи, а стоит у меня дома появиться букету цветов, который не он подарил – и сразу я делаюсь предательницей? Интересненькое дело. И самое смешное – предательства-то никакого не было.

Свернувшись в кресле перед телевизором, я вертела в пальцах визитку. Частный психотерапевтический кабинет, доктор Вангелиди Аида Германовна. Психологические консультации, психоанализ, гипноз. Адрес и телефон. Любопытно, сколько она берёт за одну консультацию? «Майбах» – ну ооочень дорогая машинка...

Почему мне казалось, что я знала её когда-то? И это было как-то связано со сном про монастырь.

Бред какой-то.

Между тем рабочая неделя подошла к концу, а Андрей не звонил и не появлялся. А вечером в пятницу позвонил Лёха и сообщил, что он с Леной, а также Стас с Викой едут на все выходные к озеру. Моё участие уже оговорено, и отказ не принимается.

– Палатки, купание, романтика! – расписывал он прелести предстоящего уикэнда на природе. – Чего киснуть дома, когда погода шепчет?

Лёха был нашим с Андреем общим приятелем – собственно, у него мы и познакомились полгода назад. Работал он инструктором по фитнесу, а Стас, охранник в банке, ходил к нему в зал. Андрей тоже занимался у него, а я с Лёхой познакомилась через Танюшку – он был её сводным братом.

– А Таня едет? – спросила я. Просто так, чтобы что-то спросить.

– Не, у Танюхи другие планы на эти выходные, – сказал Лёха. – Заедем за тобой в семь утра, поэтому изволь быть к этому времени абсолютно готовой.

– Рань-то какая, – недовольно проворчала я. – На неделе на работу вставать в полседьмого приходится, так ещё и в выходные...

– Отставить брюзжание, – весело оборвал меня Лёха. – Не на работу едем – на отдых. Подпитаешься от природы энергией, восстановишь силы!

– Ладно, убедил, – вздохнула я. – Мне что-нибудь закупать?

– Всё оплачено, мадам. С девчонок денег не берём.

Остаток вечера я провела в сборах. Набрала целый баул, но потом, подумав, половину вещей – таких, как маникюрный набор, крем для депиляции и «курортное» крепдешиновое платье – выбросила. Не на курорт, в самом деле, еду, и на два дня, а не на месяц. Купальник, полотенце, солнцезащитный крем, панамка, запасная футболка и штаны, влажные салфетки, пластырь, бинт и йод – ну, и будет с меня. Да, и фотоаппарат ещё положила – вдруг захочется что-нибудь запечатлеть на память?..


...Мне опять приснился монастырский сад, яблоки и сидр. Бочки, пропахшие яблочным духом, мрачные серые своды кельи, соломенный матрац. И ещё кое-что, а именно – лесная дорога, карета и кровь на богатом платье. Золотой ковёр из листвы подчёркивал дивный цвет кожи путницы, а осеннее солнце играло бликами на каштановых волосах... «Прошу вас, не надо!» Но в ответ – смех. И – алые брызги на щеках, как будто кто-то с размаху дал кулаком по пригоршне клюквы.

А потом – огромный чан с яблочным соком, и я тону в нём.

Вот почему я не люблю этот сок.


...Разбудил меня всё тот же Лёха – телефонным звонком:

– Ты уже готова? Мы едем! Через пять минут будем у тебя.

– Угу, – хрипло буркнула я.

А ведь я заводила будильник на шесть тридцать. Неужели не слышала? Спотыкаясь спросонок – ноги дрожали и выписывали кренделя, а вестибулярный аппарат кричал: «Вы шо, таки сдурели – вскакивать так резко?!» – я ринулась в ванную. Перед глазами ещё крутились жутковатые, тоскливые картины из сна, а руки норовили повиснуть, как плети, поэтому всё, за что я ни бралась, падало. Попытка выпить стакан йогурта (на полноценный завтрак времени уже не оставалось) трагически и нелепо оборвала жизнь чашки, а пряник, не желая быть съеденным, ускакал от меня под стол. Нырнув за ним, я треснулась головой и шёпотом прокляла пряничную вредность.

– Говорила мне мама: «Не ешь с пола», – проговорила я, потирая ушибленную макушку. – Но всё не впрок. Ничего, мы не гордые, можем и отряхнуть... Не волнуйся, мама, пол я мою регулярно.

Обдув пряник, я впилась в него зубами, и в этот момент раздалась трель домофона.

– Леопольд, выходи, – услышала я в трубке Лёхин голос.

– Щас. Минутку.

Хоть я и не Цезарь, но на протяжение названного промежутка времени умудрялась делать сразу несколько дел: одеваться, доедать пряник с йогуртом и накладывать подобие макияжа. Так, самую малость: ресницы чуть-чуть и брови карандашом. Какое счастье, что вещи я собрала с вечера!

Когда я вышла, Лёха одарил меня порцией своего «фирменного» юмора:

– Чего у тебя глаза, как у совы, которая села на горячую сковородку?

Во дворе стояли две машины: одна – Лёхина, в ней сидела его девушка Лена и ещё кто-то, а вторая – Стаса с Викой.

– Карета подана, мадам, – распахнул Лёха заднюю дверцу, беря у меня сумку с вещами.

Я села и... оказалась рядом с Андреем. Он, видимо, тоже не ожидал меня увидеть, потому что глаза у него сделались прямо как из шуточки про сову. По тому, как Лёха с Леной переглянулись, нетрудно было догадаться, что это была их идея.

– Ребята, давайте жить дружно! – сказал Лёха. – Надеюсь, эта поездка пойдёт вам на пользу. Мирись-мирись, больше не дерись!

Лена, миниатюрная брюнетка, за лето загоревшая дочерна, обернулась и сверкнула белыми зубами на смуглом лице.

– Палаток только три – по одной на каждую пару, так что ночевать вам придётся тоже вместе.

За всю дорогу мы с Андреем не перемолвились и парой слов – так и просидели, глядя в разные стороны.

Солнце кололо кожу золотыми иглами, пробиваясь сквозь кроны сосен, и ослепительно сверкало на воде. Этот смешанный запах – сосен, воды и моей собственной кожи, разогретой солнцем – был запахом лета, его квинтэссенцией. Если бы можно было его как-нибудь законсервировать, как ягоды! Вместо варенья, чтобы дышать им зимой...

– Шашлыки будем жарить вечером, – сказал Лёха, деловито выгружая из багажника небольшой походный мангал. – Когда аппетит нагуляем.

– А мясо не испортится? – спросила я. – Сегодня жара будет.

– Всё предусмотрено, мадам, – отозвался Лёха. – Оно у нас в сумке-холодильнике.

Белая футболка облегала его рельефный мускулистый торс, а пёстрая бандана – наголо бритую голову. В этой бандане он выглядел как-то по-пиратски, а отсутствие волос объяснялось сезоном: к зиме он обычно отращивал небольшой ёжик, а в летнюю жару разгуливал со сверкающей лысиной.

Вика, выйдя из машины, продемонстрировала мне свою новую причёску – короткую стрижку с мелированием.

– Тебе идёт так, – похвалила я. – Хорошо подчёркивает линию шеи.

А Стас сразу разделся и торпедой вошёл в воду с мощным, коротким плеском. Он был флегматичен, немногословен, прост, как пять копеек, и надёжен, как банковский сейф – как говорила Вика.

Андрей бродил вдоль берега с отрешённо-скучающим байроническим видом. Когда Лёха свистнул ему, призывая помочь с палатками, тот лениво, вразвалочку направился к нему, держа руки в карманах и жуя травинку. Проходя мимо, он не удостоил меня и взглядом.

Ну а мы, девушки, переоделись в купальники и разлеглись на песочке. Намазывая друг друга кремом, мы болтали о своём, о девичьем. Точнее, болтали Вика с Леной, а я отмалчивалась, делая вид, что внимательно слушаю. Нахлобучив на лицо панамку, я подставила солнцу свои худые коленки.

Вдыхая запах нагретой ткани панамки, я плыла куда-то в жарком океане солнечной энергии. Голоса доносились сухо и по-летнему светло, Андрея что-то не было слышно. Бродя по берегу с травинкой в зубах, он выглядел этаким индивидуалистом, одиночкой-изгоем; несвойственный для него облик, впрочем, придавал ему некое новое обаяние. Флиртовать ему здесь было не с кем – не отбивать же девушек у приятелей! Что касалось меня... Вновь налаживать ко мне подход он не спешил, а я уже не слишком и ждала этого.

Разомлев на солнце, я нежилась под ласковыми поглаживаниями ветерка. Провалившись в солнечную дрёму, я начала ощущать, как эти дуновения превращаются в касания чьих-то рук. Неужели всё-таки он принялся за восстановление сожжённых мостов? Улыбаясь про себя и качаясь на грани сна и яви, я лежала под этими ласками, которые становились всё увереннее. Ничьих голосов больше не слышалось, берег озера превратился в необитаемый остров, а моё тело пело струной, отзываясь на прикосновения. Невидимые пальцы оттянули ткань трусиков, проникая в самые сокровенные места, а мою грудь шелковисто щекотали чьи-то волосы... очень длинные волосы. Стоп!..

Стряхнув с себя морок, я сдвинула панамку с глаз. Надо мной – никого... Только небо и сосны. Сбоку – голоса девчонок.

– Ты представляешь? Втрое дороже!

– Ну ни фига себе...

Лена? Нет, у неё волосы закручены в узел, а у Вики – слишком короткие. Про волосы кого-то из парней вообще речи быть не могло. Кто же тогда? Откуда? Наверно, привиделось, голову напекло. Искупаться и – в тенёк.

Тёплая вода ласково обняла меня. Поплавав минут десять, я перевернулась на спину и легла в дрейф, лениво шевеля ногами. Синее небо, сосны, солнце и птицы... Умиротворяющая картина. Вода подо мной была как пуховая постель, и меня снова начала одолевать дрёма. Вот мимо проплыла Лена на надувном матрасе...

– Привет, бобёр!

Я только высунула из воды руку в приветственном жесте, а Лена подгребла ко мне. На её лице колыхались прозрачные отблески воды.

– Ну, чего-то вы с Андрюхой не торопитесь... Пора бы уж начать предпринимать какие-то шаги!

Я предпочла в ответ лишь слегка поморщиться. Солнце и вода разморили меня, разговаривать совсем не хотелось, особенно на эту тему.

– Ну ничего, может, ещё не всё потеряно, – с надеждой заметила Лена. – Ещё впереди ночь и палатка...

Перспектива грядущей ночи была ещё весьма и весьма смутной, и пока не хотелось напрягать по этому поводу ни мозги, ни душу. Солнце сияло ещё слишком высоко, чтобы думать о темноте, а сосны, казалось, подпирали колючими, суровыми кронами небо и гордо смотрели вдаль, будто им был известен некий звенящий, далёкий и облачно-недосягаемый смысл...

А вот парни явно не задумывались сейчас ни о каких смыслах: сидя в тени на травке, они расслаблялись с пивком. Лёха стащил свою бандану и блестел бритой макушкой, накупавшийся Стас в одних плавках разлёгся на расстеленном полотенце, а Андрей не спешил раздеваться, хотя жара прибывала.

– Андрюх, ты сходи, окунись. Вода отличная, – посоветовал Стас.

– Целиком и полностью поддерживаю, – добавил Лёха. – Чего ты вялый какой-то?

– Потом, может быть, – неопределённо отмахнулся Андрей.

Я старалась не думать о длинных волосах, щекотавших мне грудь... Померещится же такое. Подобные волосы были только у Аиды, но она находилась далеко отсюда. Визитку-то она мне дала, но зачем мне ей звонить? Её консультации мне, скорее всего, не по карману, да и нужны ли? А если просто общаться... Не знаю. Было в ней что-то притягательное, загадочное. Волосы, да. Они меня, конечно, поразили, но не настолько же, чтобы делать их деталью своих эротических фантазий?!

Или, может...

Да нет, я не буду ввязываться в подобное.

Между тем, как выяснилось, Андрей медлил раздеваться не без причины. Лёхе непременно хотелось заставить его искупаться; он вообще сегодня старался, чтобы всем было хорошо, и ревностно заботился об этом – в соответствии со своим пониманием хорошего. Когда он выходил из воды, Андрей как раз стоял у самой её кромки, и Лёха завязал с ним шуточную борьбу. В итоге оба упали в воду, и Андрею, не хотевшему снимать одежду добровольно, теперь пришлось это сделать: он вымок до нитки. На плечи себе он накинул большое полотенце, но Лёха – глаз-алмаз! – что-то успел увидеть и весело воскликнул:

– Ого! Вы с Алёнкой, оказывается, уже помирились, что ли? А мы-то распинались, за город их везли...

На спине у Андрея краснели полосы царапин, по пять с каждой стороны. Встретившись с моим взглядом, Лёха перестал улыбаться.

– О-о... Мда-а, ребята, – протянул он.

Были ли эти царапины делом рук той «Мальвины»? Не знаю. Мне не хотелось об этом думать. Больше всего мне хотелось побыть одной...

Но Лёхин миротворческий потенциал был ещё не исчерпан.

– Ребята, кто старое помянет, тому глаз вон, а? Давайте лучше за шашлыки примемся.

Он изо всех сил старался замять неприятный момент, но всё равно всем стало неловко. Разлад коснулся этого дивного дня своей разрушительной рукой. Солнце не перестало светить, сосны – тянуться к небу, а вода – сверкать и манить, но всё это уже как-то не радовало. Лёха с Леной развили бурную деятельность вокруг мангала, Стас с Викой нюхали и облизывались в предвкушении, Андрей потягивал пиво, а я... Странное дело, во мне почти ничто не шелохнулось. Я вдруг поняла, что Андрей был мне совершенно чужим человеком. И когда я напилась на той вечеринке, во мне говорила не ревность, а скорее задетая гордость. Я с грустью смотрела на Лену... Вот она коснулась своим локотком локтя Лёхи, вот украдкой цапнула его за подтянутую, упругую и круглую ягодицу, вот улыбнулась, а в глазах – тепло. Они были половинками друг друга, между ними была та связь, которой у нас с Андреем и не пахло. Вся эта затея с поездкой на озеро казалась глупой и ненужной. Сидеть и делать вид, что мне весело, у меня просто не было ни сил, ни желания... Но я почему-то делала это.

Когда шашлыки были съедены, а в каждом из нас сидело по меньшей мере по литру пива, Лёха достал гитару. Он неплохо играл и пел, а закат горел на янтарных стволах сосен. Это был бы чудесный вечер, если бы не пустота в моей груди и тоска по всему хорошему, что уже нельзя вернуть. Девчонки слушали, мечтательно подпирая щёки руками, а мне хотелось выть от навалившейся на меня печали.

Я долго не могла заставить себя пойти в палатку. Сидя на песке, я смотрела на лимонно-жёлтую зарю, догоравшую над тёмной стеной из сосен. Потом закрыла глаза и стала слушать звуки. Вечерний ветерок гладил мне плечи... Обгорела всё-таки, несмотря на все предосторожности и кремы. Вдруг – лёгкий поцелуй. Или мне опять почудилось и я сплю наяву? Нет, снова чьи-то губы нежно и шелковисто касались моей измученной солнцем кожи, исцеляя её. Невидимые пальцы играли с прядями волос, отодвигая их с лица и шеи и освобождая дорогу поцелуям, которые медленно взбирались вверх...

Пытаясь поймать шутника, я обхватила руками лишь воздух. Снова никого... Только озеро, сумрак и умирающий закат.

Я бы предпочла вообще не заходить в палатку, но не ночевать же под открытым небом? Со вздохом я откинула полог и забралась внутрь. Одна из постелей была занята: Андрей лежал носом к стенке, делая вид, что уже видит десятый сон. Вот и моя сумка. На ощупь в сумраке я нашла запасную футболку и штаны, натянула на себя и улеглась.

Через некоторое время над ухом послышался нахальный и навязчивый писк, причём – со стереоэффектом, сразу с нескольких сторон. Голодные кровососы активизировались с наступлением ночи... Несколько минут я маялась, отгоняя их, а потом вспомнила, что взяла с собой спрэй. Порывшись в сумке, я нашла баллончик, побрызгала себе на ладони и натёрлась. От меня кровососы отстали, а Андрей время от времени то взмахивал рукой, то хлопал себя по уху. Минут пять я про себя потешалась над ним, а потом подала голос:

– Какой гордый: лучше быть заживо сожранным, чем попросить спрэй от комаров, да?

– Я думал, ты уже спишь. Не хотел будить, – отозвался он. Это были его первые за весь день слова, обращённые ко мне.

– Да ладно тебе, – усмехнулась я. – Кто же успеет уснуть за пять минут? На, гордый ты мой страдалец.

Я сунула ему баллончик. Забавно, но сейчас я не чувствовала к нему ничего, кроме желания рассмеяться. И жаль было его, глупого. Так странно было думать, что когда-то я обнимала этого мужчину, целовала, занималась с ним любовью, готовила ему завтрак в постель, говорила нежные слова... А теперь – как отрезало. Чужой, и всё. И не в царапинах было дело. Наверно, это началось задолго до них.

– Спасибо, – пробурчал он, возвращая спрэй.

Я решилась.

– Слушай, Андрюш... Лёха, конечно, молодец и всё такое... Но из его затеи помирить нас ничего не выйдет. За эту неделю, что мы не виделись, я многое обдумала, разобралась в своих чувствах... Мне кажется, мы не подходим друг другу.

Андрей, выслушав меня, помолчал пару секунд и спросил:

– Тебе кажется или ты уверена?

– Да какая теперь разница, – пожала я плечами.

– А такая... Когда кажется – креститься надо. А если уверена – значит, уверена.

Я хмыкнула.

– Уверена, уверена.

– Ну, так и говори, – проворчал Андрей. – Ненавижу это ваше бабское «кажется»...

Я решила не обижаться. Он всегда грубил, когда были задеты его чувства. На миг я допустила, что он всё-таки что-то чувствует ко мне, и мои слова причинили ему боль. Но он же мужчина, а мужчины не плачут. Мне стало не по себе.

– Андрюш, ты прости...

– Что уж теперь говорить, – ответил он. – Пути отступления ты себе, как я понимаю, подготовила.

– Ты это о чём? – нахмурилась я.

– Да ладно притворяться-то... Ты прекрасно понимаешь, о чём.

Я с тяжким вздохом улеглась на спину. Боже, какая бесконечная усталость и тоска по убитому времени... Но что толку носить по нему траур? Ведь эти полгода уже не вернуть. Впрочем, полгода – это не так уж много, если подумать. Если бы это были пять или десять лет, причём – в браке... Вот где ужас, боль и сожаление!

– Нет, Андрюша, у меня никого нет, хоть ты и вбил себе это в голову. Я не буду тебя упрекать за то, что ты с кем-то там развлёкся, теперь это не имеет значения.

Андрей приподнялся на локте.

– Да, развлёкся! – с неожиданной злостью сказал он – как выплюнул. – И я этого не отрицаю, когда меня припёрли к стенке. Но ваше бабье племя извивается, как змея, до последнего, даже когда все факты налицо... Найди в себе мужество хоть сейчас не лицемерить!

Чувствуя, что зверею, я стала медленно дышать. Вдох – на четыре счёта. Другие четыре – выдох... Спокойно. Держи себя в руках.

– Какие факты, Андрюша? Тот букет? Чушь. Если бы ты застукал меня с кем-то – вот тогда был бы факт, а так – домыслы. Вот у тебя – «улика» повесомее, ну да Бог с ним. Теперь уже всё равно.

– Тьфу! – Плюнув, он тоже лёг. – Лживое племя...

Тут, увы, дыхательные упражнения уже не помогали.

– Я не лгу, другого мужчины у меня нет и не было, а вот ты только что оскорбил меня, дорогой. И заодно показал своё истинное личико.

Находиться с ним в одной палатке было выше моих сил. Выбравшись и обув сланцы, я пошла пройтись по берегу и успокоиться, «устаканить» в душе открывшуюся мне правду об Андрее. Подумать только: с виду – такой дамский угодник, а на самом деле, оказывается, презирает женщин и считает их лживыми. Трахает с презрением в душе, лишь ради удовлетворения своих кобелиных инстинктов. Что ж, наверно, тогда не стоит и жалеть... Разве что – потраченного на эти отношения времени.

За этими невесёлыми размышлениями я не заметила, как забрела далеко в сосны. Вокруг меня возвышались тёмные стволы, а в вышине, за кронами, белела бесстрастная луна. Всё-таки одной в ночном лесу – жутковато. Может, тут медведи водятся? Или волки? Да нет, вряд ли...

Хруст ветки заставил меня вздрогнуть и насторожиться. Всё-таки опасения насчёт дикого зверья не стоило сбрасывать со счётов... Или зверя похуже – человека. Лесного маньяка какого-нибудь... Вернусь-ка я в палатку, так будет разумнее. Хоть там и Андрей, но тут мне тоже как-то не по себе.

Не успела я сделать и нескольких шагов по направлению к нашему лагерю, как из-за соснового ствола на меня выпрыгнула чёрная тень с серебристо сверкающими в темноте глазами. Мой вопль разорвал лунную тишину леса, а потом настала полная чернота.

Глава 4. Дом у озера

Глава 4. Дом у озера

План: Колдовские глаза и чтение мыслей. Дежавю. Загадочное исчезновение.


Яблочный сок заливал мне уши и нос, я барахталась в нём, стараясь выплыть на поверхность, но он казался густым и вязким, как тесто. В груди билось: «Выжить! Спастись!» Борясь с мучительным желанием вдохнуть, я изо всех сил стремилась наверх, к воздуху...

Грудь отпустило, глаза открылись – навстречу яви. Опять этот кошмар... Слава небу, что в действительности была широкая и мягкая постель, а не этот яблочный ад.

Стоп. Постель – не моя, у меня нет такой огромной спальни. Голубоватые стены, два больших окна, закрытые полупрозрачными шторами цвета морской волны, дубовый пол, пушистый палас у кровати. На стене напротив – большой плазменный экран. Стена, примыкающая к изголовью – дымчато-фиолетовая, с узкой полосой осветительной панели над кроватью. Сдержанная простота и минимализм в дизайне, впрочем, не отменяли ощущения уюта и защищённости, которое создавалось в этой комнате.

Раздвинув шторы, я выглянула в окно. Знакомое озеро и сосны, только вид чуть-чуть изменился. Снова светило солнце. Интересненькое дельце! Как и когда я умудрилась сюда попасть?

Сланцев своих я не обнаружила (да что ты будешь делать, видно, на роду написано терять обувь!), а потому пришлось обследовать дом босиком. Впрочем, пол везде сверкал чистотой, а в коридорах и на лестницах лежали ковровые дорожки. На одном этаже со спальней оказалась библиотека, ещё одна спальня, роскошная ванная и бильярдная с длинным кожаным диваном и домашним кинотеатром.

Спустившись на этаж ниже, я насчитала ещё четыре комнаты: гостиную, третью спальню, кабинет и зал. Пятым был ещё один санузел – поскромнее ванной наверху. Всюду был выдержан минималистический стиль, но смотрелись интерьеры дорого и элегантно.

Первый этаж был отведён под три комнаты: вторую гостиную – раза в полтора больше, чем на втором этаже, ещё одну маленькую спаленку и кухню. На последней я и нашла хозяина дома, а точнее, хозяйку. Знакомые волосы спускались по её спине атласным плащом.

– Аида?

Она обернулась, и я наконец увидела её глаза – необыкновенно яркие, изумрудные, как у кошки, с густыми чёрными ресницами. Одета она была в бежевые просторные брюки и тонкую белую водолазку, а на плите шумел чайник.

– Здравствуйте, Алёнушка. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, нормально, – пробормотала я ошарашенно. – А... это ваш дом?

– Да, это мой дом, – улыбнулась она. – Я понимаю ваше удивление... У вас масса вопросов, и я их знаю. Так случилось, что я живу у этого озера – в нескольких километрах от места, где вы с вашими друзьями расположились на отдых. Ничего не бойтесь – здесь вы под моей защитой.

– А то существо... зверь или человек – я не поняла... Как вы с ним справились? Если, конечно, это вы меня от него спасли.

– Это был не человек. Не волнуйтесь, никто вас больше не тронет.

– Но кто тогда? Медведь?

Аида достала из шкафчика пачку чая и пакет с сушёной смородиной.

– Забудьте об этом, Алёнушка. Опасность позади. Давайте лучше выпьем чаю.

Она сказала «забудьте», и я, утонув в гипнотической зелени её глаз, сразу расхотела думать о ночном нападении. Я следила за руками Аиды, заваривавшими чай, и это действовало на меня, как колдовской ритуал.

– И вы каждый день отсюда ездите в город на работу? – спросила я.

– Да, приходится. Но я ненавижу жить в городе, – ответила Аида. – Я люблю тишину и уединение, и здесь – идеальное место, соответствующее всем моим запросам. Два часа на дорогу утром и вечером – сравнительно небольшая цена за все достоинства жизни на природе... Вы не голодны, Алёна? Сама я неприхотлива в пище, но ваших вкусов не знаю, и потому пришлось съездить за продуктами, пока вы спали. Холодильник полон, можно приготовить завтрак... – Аида глянула на кухонные часы и поправилась с усмешкой: – Хотя, скорее, уже обед.

Была половина первого. Недурно же я поспала...

– Спасибо вам огромное за всё, – смущённо сказала я. – Но думаю, мне надо поскорее вернуться к ребятам. Они меня, наверно, уже обыскались.

Губы Аиды дрогнули в колдовской улыбке, а глаза блеснули чистыми тёплыми изумрудами.

– Ничего, друзья подождут ещё немного, ничего страшного не случится. Я не могу вас отпустить, не угостив хотя бы чашкой чая.

Заваренный ею чай со смородиной был великолепен. К нему Аида предложила бутерброды с солёным филе форели, но этот поздний завтрак со мной не разделила, сказав, что в это время суток она не ест.

– Понятно... – Я в смущении обводила взглядом кухню. – Шикарный у вас дом.

– Он достался мне при разводе, – сказала Аида с улыбкой. – А также машина, городская квартира и приличная сумма денег, на которую я могла бы жить, не работая... Но всё-таки работаю, ибо нужно чем-то себя занять... К чему я всё это говорю? Вы ведь уже пробовали оценить мои доходы, не так ли? Вот, удовлетворяю ваше любопытство.

– Вы прямо мысли читаете, – неловко усмехнулась я.

– Это мне положено по профессии – знать чужие мысли, – вздохнула Аида, поднимаясь из-за стола.

Проходя у меня за спиной, она дотронулась до моего плеча, и это прикосновение вызвало у меня чувство дежавю. Моя странная эротическая фантазия на пляже тут же воскресла в сознании. Да, эти волосы были больше всего похожи на волосы Аиды...

– А может, ну их, этих ваших друзей? – ласково прожурчал её голос так близко от моего уха, что я даже вздрогнула. – Отдых можно продолжить и здесь.

– Н-нет, – сказала я, высвобождаясь из мягкого плена её обаяния. – Так нельзя. Они же там, наверно, с ума сходят из-за моего исчезновения...

– Что ж, не смею настаивать, – сказала Аида.

Взамен потерянных сланцев я получила вьетнамки. «Майбах» оказался не единственной машиной Аиды: для поездок по загородной местности у неё был внедорожник. В него мы и сели, но перед этим она надела белый длинный жакет, белую шляпу с очень широкими полями и тёмные очки.

Оказалось, что я совершенно не ориентируюсь в этих местах. Я не знала, как добраться до нашего лагеря, и растерянно призналась в этом. Аида успокоила меня:

– Ничего, я примерно помню, где это.

Ехать пришлось не слишком быстро: дорога изобиловала неровностями, и нас ощутимо качало и трясло на ухабах. Но джип прекрасно справился со своей задачей, и я наконец узнала то место. Но палаток там уже не было, хоть следы нашего пребывания и остались. Я растерянно бродила по берегу. Вот здесь стоял мангал: на земле можно было увидеть следы от его ножек. На месте палаток была примята трава, а весь песок истоптан отпечатками ног. Видимо, уезжали ребята в спешке, потому что забрали с собой не весь мусор.

– Ну и где они? – спросила я в пустоту.

Подошла Аида.

– Что, друзья вас бросили?

– Да, похоже на то, – пробормотала я.

В этот момент из-за деревьев показался человек с немецкой овчаркой. Мужчина был в камуфляжной форме и кепке, с рацией на поясе; собака при виде меня залаяла, а вот на Аиду отреагировала странно: сначала зарычала, вздыбив на загривке шерсть и прижав уши, а потом заскулила.

Мужчина оказался сотрудником поисково-спасательной службы.

– Нашлась пропажа, – усмехнулся он, успокаивая собаку. – Альма, ты чего? Тихо! Сидеть!

Через полчаса я встретилась с ребятами, которые вместе с поисковым отрядом бродили по лесу. Девчонки кинулись меня обнимать, плача и смеясь.

– Господи, Алёнка, как ты нас напугала! Куда ты пропала? Ночью мы слышали крик в лесу...

– Всё хорошо, – успокаивала их я. – На меня напал кто-то... какой-то зверь, и я, видимо, со страху потеряла сознание. А Аида меня спасла. Я была в её доме всё это время. Она живёт тут, на озере.

На меня смотрели с недоумением.

– Какая Аида? Ты о ком?

Я обернулась, но Аиды и след простыл.

– Вот так дела, – растерялась я. – Она же только что тут была!

Я так удивилась исчезновению Аиды, что не сразу обратила внимание на Андрея. А он был тут – вместе с ребятами искал меня. Конечно, не мог же он демонстративно отправиться домой! Вид у него был хмурый.

– Потом поговорим, – только и сказал он.