Ориджинал

[femslash]

АВТОР: Фройляйн Элеонор
НАЗВАНИЕ: Солнце.
БЕТА: Ксения Чинарёва aka [Xanna]
КАТЕГОРИЯ: Femslash
ЖАНР: Angst, Drama
РЕЙТИНГ: G
РАЗМЕР: Vignette
ПЕРСОНАЖИ: Ольга, Александра и т.д
СТАТУС: закончен

Жарко, душно, за окном кричат птицы: если зажмуриться, очень легко представить себя на море. Правда, на море я так поздно не ложусь никогда. А шум редких проезжающих машин очень похож на шум прибоя.
Разбегаются, рассыпаются мысли: если закрыть глаза, уже не помнишь, что было вчера, зато точно знаешь, что было пятнадцать лет тому назад. И это солнце, абсолютно такое же, как много лет тому назад, силится проползти сквозь тонкие, дрожащие веки и выжечь глаза. Точно так же пытается пролезть под кожу лучами-лезвиями и вспороть её, оголяя напряжённые до предела нервы…
***

Когда я открыла дверь и увидела тебя на пороге своей квартиры, я подумала, что зрение меня подвело и ты - всего лишь галлюцинация. Уже потом, опомнившись, я догадалась пожать руку твоему мужу и пригласить вас пройти. Внезапно вспыхнуло раздражение от поступка мужа: какого чёрта Андрей пригласил вас в гости?! Ну хотя, конечно, надо же поддерживать товарищеские отношения с коллегами, я понимаю. Да…
Мы сели за стол. Мужчины разлили напитки по бокалам – тебя, кажется, совершенно не смущала наша встреча. Ты мило улыбалась, поддерживала беседу, а я сидела как в воду опущенная и ковырялась в своей тарелке. Как же так, Оля?!
…Лето ворвалось в Питер внезапно: кажется, ещё вчера по мостовой кружились в вальсе листья и было не пройти по улице из-за снежных завалов… И вот те на: жара плюс тридцать и режущее, вездесущее солнце. Ты ворвалась в мою жизнь столь же внезапно, как это лето и солнце: яркая, весёлая, улыбчивая. Я была покорена тобой. Ты меня ранила - ты открыла дорогу солнцу, от которого я упорно пряталась предыдущие девятнадцать лет.
О нашей связи никто не знал, мальчики усердно добивались нашего внимания. А мы - за руки под столиком в кафе, бегом по раскалённой набережной за отходящим трамваем, домой - целоваться. Бесконечная гонка - до дома, потом тебя можно обнять, никто не потревожит. Отмерять время до прихода матери, отмерять ни к чему не обязывающее расстояние на людях. Чтобы не догадались, чтобы не разлучили.
Потом солнце ушло, пришла осень... Весёлым калейдоскопом летели времена года. Лица, имена смазывались, оставались только поцелуи, разговоры и игра. Мне казалось, я теряю себя, я не вижу себя за тобой. Солнечные раны не кровили. Мы мечтали уехать жить в Москву и любить друг друга вечно.
Зимой твоя мама заболела, и мы стали видеться реже. Ты нашла работу, а наши, даже нечастые встречи стали отменяться по каким-то одним тебе известным причинам. Я маялась без дела в своей промёрзшей комнате в коммуналке и ждала продолжения игры.
Наконец, устав от бесконечных отговорок, я решила пойти к тебе. Стандарт: апельсины для твоей мамы и твоё любимое печенье к чаю - для тебя.
Дверь мне открыла Юлия Алексеевна и расплылась в улыбке, увидев на пороге меня с пакетиком апельсинов в руках и кульком печенюшек:
- Здравствуйте, Юлия Алексеевна, Оля дома?- спросила я уже с порога.
- Ой, Сашенька, Оля на работе ещё, но ты проходи, подожди её, она должна скоро прийти,- старушка бодренько подхватилась и повела меня в недра квартир. - Сейчас чайку попьём, а то я тут сижу одна, скучаю… Лёлька носится постоянно, то на работе, то с кавалером, мне и поговорить не с кем.
- С каким кавалером?- я нахмурилась, а сердце как-то неуловимо быстро, от одного единственного этого слова «кавалер» рухнуло куда-то в колени.
- Да Дима, такой мальчик хороший, они же ещё в Москву к нему, через пару месяцев собираются, - Юлия Алексеевна опять улыбнулась, и в глазах ее зародился задорный, яркий блеск, как у дочери.
Через некоторое время я поспешила уйти - я была не в состоянии продолжать разговор, а уж тем более встречаться с Олей.
Этим же вечером я страшно напилась и потом загремела в больницу с не менее страшным алкогольным отравлением. Медсестра сказала, что, пока я спала, приходила некая Ольга Яковлева, и я попросила больше её ко мне не пускать. Девушка недоумённо на меня посмотрела, но просьбу обещала выполнить. Оля потом звонила, а я вешала трубку сразу после её «Привет».
А через полгода в санатории «удачно подвернулся» Андрей и я выскочила за него замуж. Назло. Неизвестно что и кому желая доказать…
***


И вот теперь сидит передо мной уже не моя Ольга. Спокойная и милая, всё с тем же игривым блеском в глазах, и, кажется, уже не помнит, не замечает этих кровавых, взрезанных рубцов на коже под сердцем, которые никогда не затянутся до конца, из которых опять начинает течь липкое, оранжевое, горячее-горячее, вплавленное внутрь солнце. Как сквозь подушку до меня долетают слова Андрея: «Девочки, вы тут посплетничайте, а мы пойдём на улицу, покурим».
Сердце бьётся в два раза быстрее, и кипящая жижа начинает заливать колени. Я смотрю на расползающуюся ткань и борюсь с желанием посмотреть на сидящую напротив Ольгу. Лучше вечно искать, чем найти и терять.
И даже сейчас, через пятнадцать лет, когда на наших лицах уже появилась тоненькая сеть морщинок, когда она уже выносила под сердцем чужого ребёнка, когда она уже сломала меня… Я не могу её ненавидеть.
Мы сидим и молчим. На улице солнце, во мне солнце жжётся… На кухне капает вода из крана. Я наконец смотрю на неё и вижу, что в её глазах гаснут искорки.
Я ничего не говорю, но она тихо произносит:
- Так было нужно. Прости…
Конечно, нужно. Безусловно. Ей нужны были деньги - у Димы они были. Так просто. На «раз-два-три». Конечно, просто. Проще не бывает…
- Я пока десерт подам, - бубню под нос и ухожу на кухню. Взглядом на мгновение цепляюсь за её лицо и вижу, что в глазах блеснули слёзы. Пульсация жидкости прекращается. Теперь золотая жижа стекает на пол с одежды.
***

Жарко, душно, за окном кричат птицы: если зажмуриться, очень легко представить себя на море. Правда, на море я так поздно не ложусь никогда. А шум редких проезжающих машин очень похож на шум прибоя.
Разбегаются, рассыпаются мысли: если закрыть глаза, уже не помнишь, что было вчера, зато точно знаешь, что было пятнадцать лет тому назад. И это солнце, абсолютно такое же, как много лет тому назад, силится проползти сквозь тонкие, дрожащие веки и выжечь глаза. Точно так же пытается пролезть под кожу лучами-лезвиями и вспороть её, оголяя напряжённые до предела нервы…
Я встала, подошла к окну и решительно задёрнула шторы - к чёрту белые ночи. Лишившись основного раздражителя и источника питания, рана в груди не пульсирует. Может, затянется?
Может, пора развестись и уехать в Москву?